Возлюби свою индивидуальность (версия 2009)

Пинт Александр Александрович

— Он был, но я его не видела.

Страшная жизнь бесстрашного человека

— У меня возникает такое ощущение, что я здесь единственный боящийся человек, а все остальные — совершенно бесстрашные люди. И я почему-то учу их уму-разуму. Что же это такое? Все в благости божьей находятся, а я один тут в страхе. Никто ничего не боится, один я боюсь всего.

Если у вас все в порядке, и вы ничего не боитесь, то чего вы меня слушаете? Зачем

вам такой учитель, который боится всего? У вас все в порядке. Это вам надо меня учить.

— Тогда вы не сидели бы и не говорили обо всем этом.

— Я говорю, но отклика-то нет. У всех все хорошо.

— Мы замороченные — нам трудно это увидеть, понимаете?

— Что значит «замороченные»? Страх же все время присутствует — скребется, стучится.

— Я сейчас вижу свой страх. Вы сейчас говорите, а он всплывает.

— Вот достойная женщина — боязливая, единственная, с кем стоит разговаривать. Все остальные — жертвы счастья. Я бы даже сказал — садисты любви. Так значит, у вас есть все-таки страх? А то вы чуть не разрушили всю мою теорию, которую я создавал сорок семь лет.

— Почему остальные не говорят? Потому что боятся все. Страх-то вот он. Даже сказать боятся.

— Может свет потушить, чтобы мы не видели, как нам страшно.

— Страх показаться неумной, запуганной — вот какой страх еще сидит.

— У меня тоже такой есть. Скажешь — будешь дурой, а не скажешь — забитой. Скажешь — будешь выскочкой, а не скажешь — неискренней с самой собой. И это постоянно.

— У меня страх говорить в присутствии мужчин.

— Ну что, есть у вас страхи?

— Масса.

— И какие?

— Страх брать деньги.

— У кого?

— У мужа.

— Типичная ситуация. А давать мужу деньги страшно?

— Есть желание давать деньги.

— Но денег нет. Есть возможность брать деньги, но страшно.

— Я тоже уже много лет живу за счет мужа.

— И как живешь?

— Я постоянно испытываю состояние дискомфорта.

— Это же здорово — жить за чей-то счет. Я очень хочу жить за чей-то счет, а не получается.

— Теперь я начинаю понимать, зачем женщине нужен муж. С ним можно играть в очень интересную игру. Трагичную, тяжелую, хроническую. Чтобы бояться брать деньги у мужа, нужно как минимум иметь мужа. И даже не так важно, что у него есть деньги, — ведь я боюсь их брать. Я даже боюсь спросить, есть ли у него деньги, не то, что брать.

— Я даже не знаю, сколько он их имеет. Мне даже страшно услышать.

— И боюсь, что

мне когда-нибудь закроют этот доступ.

— Или что муж уйдет к другой женщине, или перестанет зарабатывать деньги. Смотрите сколько страхов. Ваша жизнь оказывается полна скрытым от вас страшным смыслом.

— И себя я постоянно обвиняю в том, что я это делаю — не беру и не умею.

— Ты поддерживаешь неудовлетворенность.

— Да, я поддерживаю ее постоянно.

— Я не получаю удовольствие от жизни. Цель моей жизни — получить неудовольствие. Я делаю все, чтобы получить неудовольствие. Все, что угодно.

— Я последнее время думала, почему я в жизни часто выбирала болевой опыт. Так скверно себя чувствовать, а потом страдать. Вчера я поняла почему — чтобы обрадоваться. Когда лупишь по пальцу молотком и промахиваешься, то такая радость…

— Смотрите. То, что здесь называется радостью, удовольствием, счастьем, любовью, — это просто временное снижение вашего хронического уровня страха. Других способов получить здесь счастье нет. Итак, вы утверждаете, что выбираете жизнь в трагичности, боли, страхе?

— Нет.

— Почему «нет»? Ведь вы до этого выбирали именно ее?

— Выбирала.

— Как вы ее выбирали? Вы понимаете механизм того, как вы ее создаете?

— Не понимала.

— Значит, вы ее не выбирали.

— Не выбирала, но как-то…

— Что значит «как-то»? Выбирать можно только на основании ясного видения того, как ты это делаешь. Но этого видения у вас пока нет.

— Нет.

— Как вы можете выбирать? Вы не можете выбирать, если не знаете механизм создания собственного страха.

— Так получалось, что почему-то я оказывалась в этом.

— А почему?

— Потому что два с половиной года назад я обнаружила: что все, что я творю в жизни, творю я.

— Вдруг вас озарило, что вы творите, но как вы творите, вы не понимаете. Или вы поняли, как вы творите?

— На самом деле — нет.

— Не поняли?

— Я поняла.

— Как вы можете понять, что вы творите, если вы не знаете, как вы творите. Я утром проснулся и вдруг понял, что я летчик-испытатель; правда, я не знаю, что такое самолет, я никогда в нем не сидел, но я почему-то вдруг понял, что я летчик-испытатель.

— На самом деле так бывает.

— Я инопланетянин. Только я не помню, с какой планеты, что я там делал и как здесь оказался. Но я точно знаю, что я инопланетянин.

— Вот я и хожу, чтобы понять механизм того, как я это делаю.