Возлюби врага своего
Шрифт:
Предчувствуя, что дни мои сочтены, я все же решил вернуться на места боев, где прошел хоть и трудный, но, наверное, самый счастливый период в моей жизни. Туда откуда я пришел домой, оставив в этой стране свое любящее сердце. Сейчас я знал, что впереди меня ждет встреча с тем городом, который когда-то вошел в мое сердце. Встреча с могилой Марии.
Весь путь, когда-то пройденный мной в составе немецкой армии за несколько месяцев, сейчас я преодолел всего за пару часов. Добравшись до могил Марии и деда Матвея, я уставший от утомительного пути присел на лавочку. В какой-то миг мысленно я вновь вернулся в эту страшную войну. Хутор исчез, сравнявшись с землей, а на месте бывшего дома некогда приютившего меня рос огромный бурьян жгучей крапивы. Все могилы когда-то близких мне людей были аккуратно ухожены сыном Матвеем.
На месте захоронения Марии лежала черная каменная плита, в головах которой высился большой гранитный крест. Там, под стеклом в нише стояла та фарфоровая статуэтка славянской мадонны с младенцем на руках, в которую я вложил столько своей души. Я встал на колено и, нагнувшись над могильной плитой, поцеловал её. В этот момент я отчетливо услышал голос моей возлюбленной, исходивший откуда-то из вне. Он, словно когда-то, ласково и нежно звал, звал меня, напоминая мне о тех счастливых минутах, которых у нас было не так уж много. Я обернулся назад, и последний раз взглянул на своих сыновей, стоящих рядом.
Странно было видеть, как два брата единые по крови, но разные по национальности стоят рядом. Они смотрели на меня, исполняя мою последнюю отцовскую волю. В тот момент что-то жгучее загорелось в моей груди и слезы необыкновенной душевной благодати и странного облегчения потекли по моим щекам.
Я сжал в руке «Георгиевский крест» деда Матвея и зарыдал. Удивительно, но я был счастлив настолько, что обнял надгробную плиту моей русской Марии, словно это был
Именно тогда я понял — я, бывший солдат и ветеран немецкой армии, больше никогда не вспомню тот ужас, который все эти годы преследовал меня. Я больше не буду вспоминать горящие города и села. Я не буду вспоминать десятки, сотни и тысячи людских тел, убитых во имя торжества зла.
В этот самый миг я почувствовал, что без всякого страха и сожаления ухожу из этого злого и такого любимого мира. Все эти годы, что я прожил после войны, я мечтал умереть здесь, где прошла моя молодость. Где погибли Уве, Мартин, Вольфганг и капитан Крамер. Здесь в России вдали от Тюрингии вдали от Германии.
И вот я умираю в этой холодной далекой от моей родины стране. Я умираю рядом со своей первой любовью и теми, кто отдал свою жизнь ради недостижимого мифа величия Германии.
В последние секунды Марлен Дитрих тихо запела песню где-то в моем мозге, которая для всех без исключения солдат той ужасной войны стал символом любви и верности. Она пела о том, как солдат прощался с девушкой возле казармы у фонаря. Они так любили друг друга, что не могли расстаться. Солдат ушел на войну и там погиб.
Возле казармы в свете фонаря Летят, кружатся листья сентября. Ох, как давно у этих стен Я ждал тебя. Я ждал тебя, О, Лили Марлен! О, Лили Марлен!Несомненно, это была знаменитая песня Лили Марлен.
Слезы радости, горечи и необычайного облегчения покатились по моим щекам. Грудь еще сильнее сдавила жуткая боль и в тот самый момент сердце, которое билось все эти годы восемьдесят пять лет подряд, последний раз ударило и остановилось…