Возлюбивший зло
Шрифт:
Внезапно Пэрри почувствовал, что все как будто замерло. Не в силах шевельнуться и даже дышать, он застыл на месте, при этом вовсе не испытывая каких-либо неудобств. Казалось, время остановилось. По сравнению с этим Пэрри назвал бы свое колдовство детской забавой…
Затем, через секунду, а может, через день, мир снова ожил.
— Ты прав, — сказал Танатос. — Она не грешница, просто обстоятельства ее гибели тесно связаны с ужасным злом. В чем здесь дело, нам пока неизвестно, но зло все-таки присутствует.
— Значит,
— Думаю, она не сможет покинуть царство смертных, — ответил Танатос. — Пока зло не ослабеет, она останется призраком.
— Тогда не забирайте ее от меня! — взмолился Пэрри. — Я сам позабочусь о ее призраке!
Танатос безразлично пожал плечами.
— Возьми на запястье каплю ее крови, — приказал он. — Душа может обитать только в частичке своего тела.
Пэрри дотронулся до раны на груди Джоли. К пятнышку крови, которое осталось на его запястье, Танатос поднес душу умершей, которая тотчас же скрылась в жидкости.
Пэрри безмолвно смотрел на капельку крови. Когда он спохватился, чтобы задать еще вопрос, Танатоса уже не было. Пэрри остался один на один с телом Джоли и со своим горем.
И тут он услышал, что к укрытию идут солдаты. Если они увидят колдуна, то не раздумывая убьют его. Ему не давали даже предать земле тело своей любимой…
Обратившись в волка, Пэрри выскочил из укрытия. Мимо него прожужжала стрела. Через несколько секунд он уже скрылся за деревьями.
3. ФРАНЦИСКАНЕЦ
Пэрри бежал, пока не оказался в десятках километров от родных мест — там его уже ничто больше не удерживало…
Остановившись, он снова принял человеческий образ, и щемящая тоска еще сильнее стиснула сердце. Как сможет он жить без Джоли? Ее потеря казалась невосполнимой, ведь Пэрри не представлял свое будущее без любимой.
Упав на землю, он зарыдал.
Внезапно юноша услышал стук копыт.
Ему не пришлось долго гадать, что это означает. Напав на след, его снова преследуют крестоносцы, не давая времени даже на то, чтобы оплакать близких…
Измученному, Пэрри едва хватило сил, чтобы превратиться в ворона и, расправив крылья, подняться высоко в небо. Рассчитывая окончательно запутать ищеек, он полетел под прямым углом от своего прежнего маршрута.
На задворках деревни, которая располагалась севернее той, откуда он сбежал, Пэрри приземлился и снова обратился в человека.
Теперь ему предстояло раздобыть какую-нибудь одежду, ведь он оказался совершенно голым, а все вещи остались в укрытии и теперь, наверное, разграблены.
Немного в стороне от других он увидел обычный деревенский домишко с соломенной крышей — толстые столбы поддерживали бревна потоньше,
Подойдя к дому, он постучал по доске, которая болталась в дверном проеме. Доска тут же отодвинулась, и в полумраке из-за нее испуганно выглянула старуха.
— У меня пропала одежда, — поспешил объяснить Пэрри. — Я… я бегу от солдат. Они убили мою жену. Если бы вы дали мне что-нибудь надеть, я смог бы отработать.
Старуха задумалась. Пэрри догадался, что она решает, стоит ли ему верить и вообще ввязываться в эту историю.
— Ты христианин или еретик? — наконец спросила она.
— Христианин, но сочувствую еретикам, — нисколько не обманул ее незнакомец. — И какими бы набожными ни казались крестоносцы, я не на их стороне.
— Тогда входи, — сказала хозяйка, отодвигая доску-дверь.
Пригнувшись, Пэрри шагнул за порог и оказался в хлеву с несколькими овцами. Пахло разбросанным повсюду пометом.
Затем хозяйка провела юношу в комнату. Наверное, она жила здесь одна — возле стены стоял узкий соломенный тюфяк. Порывшись, старуха достала откуда-то изношенную мужскую одежду.
— Вот, осталась от мужа — царство ему небесное.
Пэрри тут же оделся.
— Спасибо, мамаша, я в долгу не останусь. — Латаная-перелатанная одежда была еще и грязной, но, к счастью, без блох — очевидно, слишком долго пролежала без дела…
Затем хозяйка отыскала стоптанные башмаки.
— Вроде должны подойти.
Колдун примерил. Башмаки немного жали, но ходить было можно.
— Не знаю, как вас и…
— Есть будешь?
Только сейчас он понял, что проголодался.
Старуха достала замызганную деревянную миску и налила в нее гороховой каши. Пэрри поднес миску к губам и сделал глоток. Каша оказалась водянистой и слишком жидкой, однако хоть какая-то пища…
Не успел он доесть, как послышался лай собак.
— Только не это! — воскликнул Пэрри. — Они снова здесь, и я лишь зря навлек на ваш дом беду!
— Убегай скорее и уводи их отсюда, — приказала хозяйка. — Покружишь немного — возвращайся. Ты у меня в долгу!
— Договорились!
Пэрри выскочил из дома. Догадавшись, что чужие башмаки могут сбить собак со следа, он снял и прихватил их с собой. Затем, не привлекая к себе особого внимания, юноша быстро прошел через всю деревню — оборванцы бродили по дорогам и раньше, что уж говорить о голодном военном времени…
Лай собак приближался. Оставив деревню позади, Пэрри направился в расположенный слева от нее лесок. Затем, сделав крюк, добрался до дороги, по которой вошел в деревню, и, обувшись, обогнул деревню с другой стороны.