Возлюбленная из Ричмонд-Хилл
Шрифт:
Очутившись при дворе, Фанни была вынуждена заниматься и своим собственным туалетом, о чем раньше она почти не думала. А в пять часов дня ее ждало самое большое испытание – Фанни приходилось обедать в компании с мадам фон Швелленбург: это была ужасная пытка, ибо старая немка каждым жестом и почти каждым словом давала понять, что не одобряет свою новую помощницу. Кофе Швелленбург пила в своей гостиной, а король и его семейство разгуливало по террасам, и принцессам нравилось устраивать из этого целую церемонию: тщательно принарядившись, они прохаживались, помахивая веерами, и с улыбкой кланялись людям, которые приходили на них
«Бедные, – вздыхала про себя Фанни, – они как птицы в клетках, и это торжественное шествование по террасам для них единственная возможность чуть-чуть расправить крылышки… но лишь совсем немножко».
В восемь часов Фанни должна была готовить чай для конюших или других джентльменов, получивших приглашение Их Величеств посетить вечерний концерт.
От девяти до одиннадцати, пока концерт не заканчивался, Фанни приходилось проводить время с Швелленбург; затем начинался ужин, после которого следовало еще раз обслужить королеву. А затем Фанни падала на постель и почти мгновенно засыпала.
Она ужасно уставала за день, а поскольку во дворце каждый следующий день напоминал предыдущий, жизнь ее была очень монотонной.
Однако у Фанни все же оставался ее дневник, и кроме того, она любила встречаться с принцессами – эти юные создания, жаждавшие избежать монотонности, интересовали ее больше всех остальных обитателей Виндзора; вдобавок Фанни их жалела, ведь, хотя правила этикета не позволяли ей отказаться от столь вожделенной для многих должности, пожалованной ей королевой, Фанни знала, что рано или поздно она удерет из дворца, а вот бедным маленьким принцессам придется это терпеть всю жизнь, пока они не выйдут замуж.
В свободное время Фанни писала дневник и письма домой. Это было для нее самым большим удовольствием.
Заходя в апартаменты королевы, король перекидывался несколькими словами с мисс Берни. Когда он смотрел на нее, его глаза всегда поблескивали: ему явно казалось странным, что она могла написать роман. Однако Его Величество всегда разговаривал с ней добродушно, и если бы вдобавок он говорил не так быстро и Фанни понимала, что он имеет в виду, она бы вообще его не боялась.
В то августовское утро, выйдя из дворца, король размышлял о принце Уэльском и о комедии, которую тот ломает, притворяясь, что экономит. С этим нужно наконец разобраться! Пожалуй, стоит еще раз поговорить с Питтом.
Всю дорогу от Виндзора до Сент-Джеймса народ смотрел на короля мрачно; все безмолвствовали. Никаких возгласов, славословящих Его Величество, не было. Многие люди проходили мимо кареты, даже не взглянув на нее. А один выкрикнул: «Да здравствует принц Уэльский!»
«Грустно, – подумал король, – очень грустно, когда восхваление сына означает предательские мысли по отношению к его отцу».
Он устал. Порой король чувствовал себя больным, ему хотелось затвориться… ну, если не в Виндзоре, так в Кью, никогда не видеть ни одного политика и навеки позабыть о том, что у него есть сын по имени Георг.
Как только встреча с политиками закончится, он вернется в Виндзор. Будет там охотиться, ведь он все время толстеет, и ему полезно двигаться. К тому же сидя верхом на лошади, он забывает про свои беды.
Карета уже подъезжала к Сент-Джеймсскому дворцу, когда король увидел кучку людей – маленькую, всего с полдюжины человек, – они остановились, чтобы поглазеть на него. Он вышел из
«О Господи! – поморщился король. – Петиция». Однако он знал, что нельзя отмахиваться от людей, если им хочется привлечь его внимание к какой-то – разумеется, воображаемой – несправедливости.
Король потянулся к бумаге, и тут женщина взмахнула левой рукой; в ту же секунду он увидел блестящий нож и почувствовал глухой удар в грудь.
Зеваки закричали. Слуги короля схватили женщину.
– Пустите меня! – вопила она. – Я настоящая королева! Корона моя!
«Бедняжка полоумная», – подумал король, и глаза его наполнились слезами.
– Обращайтесь с ней ласково, – велел он, – Я не ранен. Только скажите, мой камзол цел?
– Ваше Величество… вам…
– Со мной ничего не случилось, – заявил король. – Уберите эту несчастную. Пошли, нас ждут.
Королева вместе с принцессами и несколькими фрейлинами сидела за шитьем. Мисс Берни, мисс Планта и Гули по очереди читали вслух.
Королева слушала, наблюдая за принцессами; она надеялась, что общество писательницы пойдет им на пользу. Правда, чтение мисс Берни ее слегка разочаровало. Даже странно, что женщина, пишущая восхитительные романы, оказалась неспособна выразительно прочесть их. Однако никуда не денешься: и Планта, и Гули читают гораздо «выигрышней», чем мисс Берни. Но в то же время мисс Берни пользуется большим расположением принцесс, особенно малышки Амелии, которая очень привязалась к ней, а поскольку Амелия – любимица короля и придворных, так как она способна отвлечь Его Величество от государственных дел, которые страшно ему докучают, то ее хорошее отношение было очень важно.
Старшая дочь короля уже наполнила мамину табакерку, а Августа вдела нитку в иголку и протянула ее королеве; в этот момент наступил черед Фанни читать вслух.
– Мэри, – королева строго взглянула на одну из младших дочерей, которая уронила наперсток. – Будь любезна, не вертись, ибо мисс Берни, к несчастью, имеет обыкновение поначалу читать слишком тихо.
Фанни залилась краской смущения и попыталась читать погромче, а королева заложила складки на ткани и внимательно слушала, не переставая шить и одновременно держа в поле зрения всех собравшихся в гостиной.
Но вдруг за дверью поднялся шум, все насторожились. До них донесся крик: вопила какая-то женщина, причем вопила истошно, и всем стало понятно, что это голос мадам ла Фит, француженки, в обязанности которой, в частности, входило читать по-французски королеве и принцессам.
– Я должна увидеть Ее Величество. Это necessaire. [11] Говорю вам! Это tres important. [12]
Мадам ла Фит всегда начинала перемежать свою речь французскими словами, когда была взволнована, поэтому не было никакого сомнения в том, что и сейчас она вне себя от волнения.
11
необходимо (фр.).
12
очень важно (фр.).