Возлюбленная Лунного Ветра

Ляпота Елена Михайловна

То, что хотела от сделки небесная, было старо, как мир, и он вовсе не собирался участвовать в очередной делёжке семейного гнезда. Да-да, все эти сказки про нелюбимых женихов и коварных братьев, бессердечных отцов и разлучниц-сестёр Лаорт слышал уже не раз. Но, что характерное, лишь от небесных. Другие существа просили что-то более существенное, чем наказать близких. А ведь он не каратель, и не судья. Он тиран.

Лаорт вздохнул, пообещав себе повыдёргивать крылья, руки или иные конечности тому, кто продал этой девице путеводную нить к молебному

источнику преисподней. Она принесла ему жертву — новорожденную ведьму, укутанную в зловонную шершавую мешковину. И где только она её взяла? Теперь он обязан был хотя бы выслушать.

— Всё это хорошо, дева. Но мне не интересно.

— Но я ведь…

— Ты изрядно потратилась, — тиран зловеще улыбнулся, — но никто не обещал, что ты получишь то, за чем пришла.

— Я так рассчитывала… хотя бы на покровительство… если тиран желает.

Девица залилась румянцем, белёсые ресницы дрогнули. Однако тиран почувствовал фальшь и насмешливо скривил губы. Он не любил, когда ему лгут…

Женщины мало что значили в жизни Лаорта. Конечно, иногда они появлялись, увлекаясь его красотой. Но ещё больше их привлекала власть. Почёт быть любовницей тирана. Затем они становились однообразны и скучны, пытаясь изобразить царицу преисподней, в то время, как Лаорт терял к ним интерес.

И уж точно никого никогда не любил.

Чувства — удел безумцев. Таких, кто, вот, к примеру, начал строить этот замок, больше похожий на храм.

Тиран устало поднял глаза к потолку, рассматривая полупрозрачные своды, сквозь которые сочился свет. Единственное место, где можно было стоять под лучами солнца, не боясь ожогов. Жаль, что того, кто задумал этот замок, убили, а достраивать никому и в голову не пришло. Но Лаорту почему-то нравилась эта недостроенная обитель. Здесь ему было довольно уютно. И близко к солнцу. Приятно было хоть изредка ощущать себя поднебесным существом.

Глаза опустились чуть ниже — туда, где сохранился кусок фрески, изображавшей часть удивительно красивого женского лица. Светлые волосы, глаза, выложенные из сверкающих сапфиров, прямая линия носа. Всё остальное было безжалостно содрано. Лаорт иногда мысленно дорисовывал образ, но чаще отводил взгляд.

Ему почти тысяча лет… Красота, что мужская, что женская, да любая… Какой в ней был смысл?

— Лаорт, — девица визгливо напомнила о себе.

— Мой брат покровительствует десяткам таких, как ты. Можешь отхватить себе место.

— А он заключает сделки? — голубые глазки вспыхнули интересом.

— Увы. Но могу перенести тебя к тёмным тиранам. Они заключают.

Девица нахмурилась, сосредоточенно думая о чём-то. Она, поди, и не знала, что такие есть. Любопытно, спросит ли она, почему о них почти не говорят?

— То, что я могу предложить, им будет интересно?

Всё ж она не глупа. Лаорт даже выдавил скупую улыбку.

— Да, дорогая. Всё, что им интересно — это твоя душа. Или сотня-другая лет твоей жизни. А прелести можешь оставить себе.

— Как жестоко! — воскликнула

девица, но Лаорт не стал дальше слушать. Взмахнул ладонью, и просительницы не стало. Перенеслась туда, откуда пришла.

Тиран посмотрел на свёрток с мирно посапывающим младенцем, гадая, кому отдать на сей раз — Совету ведьм или колдунам. И те, и другие были далеко не в восторге от подкидышей, прошедших сквозь молебные воды преисподней. Для зелья они не годились, поэтому приходилось воспитывать. Многие из таких ведьм вырастали юродивыми, беседуя с духами с малых лет. Лишь одна из сотен становилась по-настоящему сильной.

Лаорт помнил одну из таких. Злобная ведьма. Иногда он жалел, что выловил её из источника. Но, слава Горам, в живых её давно уж нет…

Из глубоких раздумий тирана выдернул шелест крыльев.

— Кмурт? — Лаорт уставился на птицезверя, опустившегося перед его креслом. Большое мохнатое существо с головой волка, мощными крыльями орла и двумя когтистыми лапами. Кмурт выглядел чудищем, но был совершенно безобиден, если исправно его кормить и не смеяться громко. Смех он вообще не переносил. Но в преисподней мало кто смеялся.

Птицезверь раскрыл пасть и выплюнул на землю белобрысого юнца. Тот встал на колени, с ног до головы заляпанный желтоватой слюной, обтёр ладони и стал прочищать глаза. Вязкие капли летели во все стороны, и тиран брезгливо поморщился.

Какого дьявола Кмурт его сюда приволок?

— Ты кто? — спросил Лаорт.

— Рейна…

Девица! Бровь удивлённо поползла вверх, и тиран невольно улыбнулся, рассматривая это нелепое недоразумение. Худая, высокая, короткостриженая, да ещё и липкая от звериной слюны. Пожалуй, единственное, что было приятного во всём облике, это непривычного цвета глаза. Впрочем, и такие Лаорт уже видел…

— И как ты здесь оказалась, Рейна… Рейна… Что-то знакомое…

— Рейна Кош, — гордо вздёрнув подбородок, сказала девица.

Вот те на! Дочка Ирвальда Коша, собственной персоной. Любопытно посмотреть, какое у такого безумца получилось дитя. Скорее всего, такое же упрямое и безумное.

Девица выглядела слегка растерянной, но это было понятно. Не каждый день тебя носит в зубах огромный птицезверь. Лаорт чуть приподнялся в кресле и посмотрел прямо в её глаза. Они расширились и, кажется, стали чуть ярче. И появилась вполне ожидаемая ухмылка на губах, которая, впрочем, тотчас же исчезла. Взгляд сделался настороженным.

— Что здесь забыла юная владычица? — спросил тиран.

— Я просто сюда свалилась, — ответила девица.

— Так просто?

— Не совсем сюда. Из той пещеры меня унёс вот этот лохматый зверёк.

— Зверёк, — повторил Лаорт, — занятно. Давай иначе: а чего ты искала?

— Мне нужен Тарьял. И, как я понимаю, его тут нет? Вот гадюка!

— Кто? — не понял тиран.

— Да так, — девица явно злилась, — один маленький злобный призрак.

— А ты вообще знаешь, где находишься? — вдруг поинтересовался Лаорт.