Возлюбленная воина
Шрифт:
Эта книга была прощальным подарком отца Стефана. «Когда-нибудь кто-нибудь обязательно заметит, насколько ты особенная, девочка моя!» — сказал он, и Кристине очень хотелось ему верить.
Кристина не пела и не умела играть на лютне, а ее рукоделие было воистину ужасным. Все это превосходно делала ее сестра. Зато она научилась читать и писать быстрее всех учеников отца Стефана, причем она знала не только латынь, но и гэльский, и греческий языки. Отец Стефан не уставал повторять, что у нее талант, который грешно растрачивать впустую. Он дал ей то, чего у нее
Крышка деревянного сундука предательски скрипнула, когда Кристина подняла ее, чтобы спрятать свое сокровище под стопкой постельного белья.
Но закрыть сундук она не успела, потому что неожиданно дверь ее комнаты с грохотом распахнулась.
Ее взгляд метнулся к дверному проему, и сердце замерло.
На пороге стоял Эндрю Фрейзер, грязный и вспотевший после целого дня тренировок. Он был небольшого роста, но широкоплечим и дородным. А за шесть месяцев, прошедших после того, как он вернулся, одержимый одной только мыслью — сражаться, он восстановил физическую форму, и теперь под грязной туникой перекатывались бугры мускулов. За время заточения он сильно постарел, и теперь выглядел намного старше своих сорока пяти лет. А шрамы на лице, выделявшие, как Кристина думала раньше, отца из толпы, теперь лишь подчеркивали ледяной холод в его глазах.
И эти холодные глаза с подозрением смотрели на нее. Девушке захотелось заползти под кровать, растаять в воздухе, провалиться сквозь каменный пол. Но только спрятаться было негде.
— Что ты делаешь? — спросил отец.
«Он не должен найти книгу!» Тонкий ручеек холодного пота потек по спине, но Кристина усилием воли заставила себя успокоиться. Как и любой хищник, он нюхом почует се страх. Она медленно встала, с деланным безразличием поправила юбки и вынудила себя встретить его взгляд.
— Убираю постиранные вещи. Тебе что-то нужно?
Мысленно она поздравила себя с тем, что голос звучит достаточно тихо и смиренно. Иначе нельзя.
— Где твоя сестра?
Сердце Кристины тревожно забилось.
— Беатрикс? — пискнула она и поняла, что выдала себя.
Волнение было слишком очевидным, чтобы отец его не заметил.
Его физиономия побагровела от злости. Он сделал шаг к дочери, и та инстинктивно съежилась.
— Конечно, Беатрикс, глупая девчонка. Разве у тебя есть другая сестра?
Кристина мысленно помянула недобрым словом свою белую кожу, чувствуя, как от ужаса по щекам поднимается жар.
— У-уверена, что она где-то в кухне, — заикаясь, пробормотала она.
«Господи, пожалуйста, пусть она будет не там, где я думаю!»
Кристина знала, что сестра при каждом удобном случае убегает в аббатство. Ее тяга к Богу была сильнее, чем страх перед железным кулаком отца.
— Ты лжешь, — рыкнул он, хватая ее за руку.
Сердце отчаянно заколотилось. Страх перехватил горло. Уголком глаза она заметила, как поднимается его вторая рука. От ужаса у нее все сжалось внутри. Она сделала слабую попытку отстраниться.
— Пожалуйста, не надо…
— Где она? — выкрикнул отец и как следует встряхнул Кристину.
Последний
— Я не знаю, — всхлипнула она, всем сердцем ненавидя чувство полной беспомощности.
Она и себя ненавидела за то, что позволила человеку, которого когда-то искренне уважала, превратить себя в дрожащего от страха зверька.
— Она здесь, отец.
Услышав голос брата, Кристина облегченно вздохнула. В свои восемнадцать лет — он был младше ее на три года — Алекс уже делал большие успехи на поле боя. Он был единственным лучом света в мрачном царстве ее отца. Три других брата были слишком малы, и все находились далеко от дома. Именно в Алексе отец видел свое продолжение.
— Беатрикс была в кухне, помогала готовить ужин, — сообщил Алекс, и его ровный спокойный голос произвел нужный эффект — успокоил бешеный нрав отца.
Алекс был дома всего несколько недель, но Кристина уже поняла, что они нашли союзника. Он будет защищать сестер. Ах, если бы только он был чуть-чуть старше!
Отец отпустил ее руки, и она, повернувшись, увидела, как Беатрикс проскользнула мимо Алекса и вошла в комнату.
Кристина едва сумела сдержать вздох облегчения.
Сестра стояла перед отцом, как кающаяся грешница — руки скрещены впереди, голова опущена, волосы прикрыты длинной бледно-голубой вуалью, которая крепилась золотым ободком. Она была высокой и худой как перышко, а тонкие черты ее прекрасного лица, казалось, были высечены из драгоценного мрамора. Картину портили только желто-коричневые тени на щеках. Их вид привел Кристину в ярость. Как он мог бить ее? Как вообще мог мужчина посягнуть на такую красоту? Причем она имела в виду не только ангельское личико сестры, но и ее внутреннюю красоту. Беатрикс была воплощением чистоты и невинности. И, увы, очень слабой и болезненной.
— Ты хотел меня видеть, отец? — спросила Беатрикс, не поднимая глаз.
Голосок у нее тоже был ангельским — нежным, мягким, музыкальным.
Но нежность и кротость сестры, казалось, еще больше разозлили отца. Он, похоже, никак не мог поверить, что сам породил такое слабое создание.
— Собирай вещи. — Потом он обернулся к Кристине, словно только что вспомнил о ее существовании, и добавил: — Ты тоже. Мы уезжаем завтра.
— Уезжаем? — переспросила ошеломленная Кристина. — Но куда?
Взгляд отца стал тяжелым, Опять эта девчонка дерзит. Они должны выполнять приказы, а не вопросы задавать.
— Замок Финлагган. Айлей.
Кристина была бы не так удивлена, если бы он сказал, что они едут в Лондон.
В разговор вступил Алекс, тоже ошарашенный.
— Западные острова?
Это был другой мир. Варварские острова, полные… Кем они могут быть полны? Варварами, конечно, Жестокие военачальники и пираты, в жилах которых течет кровь викингов. Их власть на западном побережье была безграничной. Неожиданно для себя Кристина набралась смелости и спросила: