Возлюбленные-соперники
Шрифт:
Неужели он этим оскорбил Брента? Или его присутствие на Боу-стрит объясняется как-то иначе?
— Я бы хотел сам поговорить с Шериданом, — сказал Джеймс.
Брент кивнул:
— Подождите здесь.
Он вернулся в кабинет судьи, обменялся с ним несколькими словами — какими именно, Джеймсу не удалось расслышать, — и снова появился на пороге. Одной рукой он придержал дверь и знаком предложил новым посетителям войти.
Гэдриан Шеридан, очень крупный, с широкими плечами, мясистым лицом и грязно-каштановыми прядями,
Джеймс и Брент дождались, пока Белла сядет на стул, и тоже заняли места у стола судьи.
— Я встретился с герцогом и миссис Синклер на пороге вашего кабинета, — сказал Брент судье. — И объяснил свой приход желанием добыть полезную информацию о местонахождении Руперта Синклера.
Шеридан опустил трубку.
— Этот Синклер, похоже, был весьма активным дельцом: нелегальный вывоз оружия и других военных грузов французам во время ожесточенных сражений нашей страны с Наполеоном. Не приходится сомневаться, что он был настоящим предателем.
— Что мы можем сделать, чтобы помочь? — спросил Джеймс.
Шеридан посмотрел на Беллу.
— Насколько я понял, ваш покойный муж и Руперт — близнецы. Они были похожи внешне?
— Да, безусловно.
— Если бы вы могли дать портрет своего супруга, это существенно облегчило бы поиски. А так мои агенты не знают, кого ищут, — сказал Шеридан.
Белла стала бледной как полотно.
— Мне очень жаль, но у меня нет портрета мужа.
— Ладно. У меня в штате есть человек, который великолепно рисует. Вы сможете дать подробное описание внешности Руперта?
— Конечно. Я постараюсь вспомнить каждую деталь, — обрадовалась Белла.
— А я прикажу, чтобы рисунок раздали всем агентам и патрульным, — сообщил Шеридан.
Затем судья повернулся к Джеймсу:
— Мистер Стоун сказал, что вы пришли сюда по официальному делу. Почему человек, обладающий столь высоким титулом, выполняет обязанности обычного барристера?
— Парнишка, работающий у меня в конюшне, сегодня арестован на Ковент-Гарден по ложному обвинению в краже.
— Понятно. Если вы, как герцог, за него поручитесь, мальчика, конечно, отпустят, — заверил Шеридан.
— Спасибо. Я пришлю за ним человека.
— Я займусь этим, — вмешался Брент. — У вас достаточно дел с Рупертом Синклером, все еще гуляющим по улицам Лондона.
Шеридан проводил посетителей до двери и позвал помощника. Через несколько секунд прибежал человек в форме, представился и повел Беллу в свой кабинет.
Судья многозначительно покосился на Брента, после чего обратил свое внимание на Джеймса.
— Лондон — большой город, — сказал он, — но будьте уверены, ваша светлость, что у правительства есть глаза повсюду.
Герцог заверил судью, что его светлость нисколько в этом не сомневается, пожал ему руку и вышел вместе с Брентом в коридор.
— Зачем ты ввязался в это? —
Брент пожал плечами:
— Мне хотелось действовать. Не люблю предателей.
Джеймса не обманула беспечность Брента. В старом друге появилось нечто новое, тревожное, но Джеймс пока не мог определить, что это. Брент всегда держал свое прошлое в тайне. Других это сбивало с толку, но Джеймса никогда не беспокоило. Но теперь что-то изменилось. Брент изменился.
Да, он хотел помочь Белле, и тем не менее в его поведении угадывалось странное подводное течение, а в проницательных глазах временами вспыхивал опасный огонь. Он быстро гас, и Брент снова превращался в уравновешенного сдержанного барристера.
— Я никогда не хотел оскорбить тебя и не имел в виду, что ты не так ловок и хитер, как Энтони и Джек.
— Я знаю, — усмехнулся Брент, — но хочу помочь.
К тому времени как Белла закончила работу с художником, уже совсем стемнело. Джеймс внимательно изучил рисунок, желая запомнить каждую черту лица Руперта — квадратный лоб, тяжелый подбородок, нос с горбинкой.
Джеймсу было интересно, насколько сильно походил муж Беллы на своего близнеца. На протяжении юридической карьеры он нередко встречал близнецов — клиентов, свидетелей обвинения. Несколько пар, как ему помнилось, были совершенно одинаковыми внешне, другие не походили друг на друга. Но Белла сказала, что Руперт и Роджер Синклеры очень похожи.
То, что у нее не оказалось портрета мужа, Джеймса не удивило. Если таковые и существовали, она наверняка их уничтожила.
Белла отодвинула стул от письменного стола, за которым сидела уже битый час, встала и помассировала поясницу. Потом принялась тереть глаза — они у нее определенно болели от напряжения.
Джеймс бросил рисунок на стол.
— Ты измучена.
Белла открыла рот, собираясь запротестовать, но тут у нее в животе громко заурчало, и она отчаянно покраснела.
Джеймс вопросительно поднял бровь.
— Когда ты последний раз ела?
— Не очень давно, — сообщила она, сразу перейдя в оборону. — Сегодня утром я пила чай и съела тост. — Привычка говорить правду одержала верх, и она добавила: — Кусочек. Маленький.
— Здесь неподалеку есть неплохой постоялый двор. Называется «Харвест пост». У меня приятельские отношения с его владельцем. Там подают хорошую еду и вино.
Судя по выражению лица Беллы, она готовилась выдвинуть возражение, и поэтому он поспешил сказать:
— Не пытайся отрицать, что ты проголодалась. Я тоже умираю с голоду. А это заведение совсем рядом.
— Сейчас мы в городе, — воодушевленно заявила Белла, — и нам неприлично ужинать вдвоем, в интимной обстановке, без компаньонки.
— Не волнуйся. «Харвест пост» располагается на окраине города в довольно уединенном месте. Вряд ли там часто бывают представители высшего общества.