Возлюбленный Луи
Шрифт:
Герцог гадал, о чем таком Виллеруа наплел мальчику. Видимо, ничего страшного, так как Людовик по-прежнему любил герцога. Но Виллеруа все-таки что-то скрывал, и Филипп старался сделать так, чтобы наставник как можно меньше времени проводил с мальчиком. Виллеруа, в свою очередь, заметил, что герцог ведет себя с ним гораздо осторожнее, чем раньше, и стал бдительнее.
Виллеруа намеревался воспитать еще одного великого монарха. Часто вместо милого ребенка он видел величественного короля. Он мечтал направить молодого Людовика по
Мальчик должен был танцевать в балете, потому что Людовик XIV обожал это. Все утверждали, будто Людовик XIV возродился в своем внуке. Это приводило Виллеруа в восторг.
Юный король обязан был как можно чаще встречаться с народом. При криках «Vive notre petit Roi», [1] по заявлению Виллеруа, мальчик должен был чувствовать себя абсолютно счастливым. Он настаивал, чтобы его маленький подопечный как можно чаще ездил вместе с ним по городу и чаще выходил на балконы.
1
Да здравствует наш святой маленький король (фр.).
Часто в снах толпы людей и их крики преследовали Людовика, становились его кошмаром.
Он не хотел так часто показываться перед своими подданными. «Но вы должны любить людей так же сильно, как они любят вас», – настаивал Виллеруа. Некоторых людей Людовик и вправду любил – матушку Вантадур, например, дядю Филиппа, даже самого Виллеруа и других. Но ведь они не разглядывали его и не вопили противными голосами.
– Дядюшка Виллеруа, переедем в Версаль, – просил Людовик. – Я не люблю Париж. Здесь слишком много людей.
– Обязательно… обязательно… чуть позже, – обещал ему Виллеруа.
Людовик тосковал по Версалю, сказочному замку с тысячами радостей, где не могло быть этих безобразных толп.
Филипп, стараясь освободить короля из-под чрезмерной опеки Виллеруа, взял его на заседание совета при регенте. Людовик уставал от длинных речей и бесконечных обсуждений, но ему нравилось сидеть среди этих людей и чувствовать, что он их король.
Мальчик заявил, что будет присутствовать на всех заседаниях совета.
Виллеруа просиял радостью.
– Вот видите, – сказал он герцогу Орлеанскому, – я же говорил, что его величество очень умен. А ведь ему только десять.
– Ай, – отмахнулся герцог, – он быстро взрослеет и телом, и духом. Он ждет не дождется, когда же сможет, наконец, освободиться от узды гувернера.
В этих словах читалась угроза. «Скоро, совсем скоро Людовик перестанет нуждаться в ваших услугах».
«Когда придет это время, – думал Виллеруа, – я разоблачу все ваши коварные планы, герцог, и это случится прежде, чем вы успеете сделать с ребенком то, что сделали с его родителями».
Виллеруа считал, что король остается жив лишь благодаря его неустанной заботе и неусыпному вниманию. Людовик
«Похоже, мозги старого дурака размягчаются», – думал герцог Орлеанский.
Однажды во время заседания совета, когда Людовик боролся со сном, сидя на троне не доставая ногами до пола, он услышал, что о ножку стула кто-то скребется. Ребенок посмотрел вниз, и в этот момент к нему на колени прыгнул черный с белым котенок.
Людовик взял маленький пушистый комочек на руки. Котенок оглядел его зелеными глазами и мяукнул. Все в совете замолчали и посмотрели на короля с котенком.
Герцог Ноай, который не мог находиться в одной комнате с животными, вскочил.
– Ваше величество, я прикажу, чтобы его немедленно убрали отсюда, – сказал он.
Дядя Филипп хотел было забрать котенка, но король прижал его к себе. Людовик успел полюбить ласковое существо, а тот почувствовал это и начал тихо мурлыкать.
Мальчик решил показать свою власть и доказать всем, что он король.
Он гладил котенка и, не глядя на месье Ноая и дядю Филиппа, заявил:
– Котенок останется.
После короткой паузы герцог Орлеанский улыбнулся и промолвил:
– Вы слышали волю короля.
Ужас на лицах позабавил Людовика. В тот день мальчик был счастлив. У него появился новый друг, и он понял, что в некоторых вопросах он может настаивать на своем.
Людовик и Кальвье стали играть вместе с котенком, и король внимательно следил, чтобы с животным ничего не случилось. Если кто-то плохо обращался с котенком, это приводило ребенка в ярость, и вскоре все стали относиться к «черному с белым» с почтением.
Король везде появлялся с котенком, а когда забывал его, котенок приходил сам.
Королевский двор объявил, что в совете при регенте появился новый член: котенок его величества.
Воздух в церкви был спертый, так как слишком много народа пришло на праздник в Сен Жермен, и Людовик мечтал о том, чтобы месса поскорее кончилась.
Мальчик перестал видеть стоящего рядом герцога Орлеанского, перед глазами колыхалась горячая пелена.
Герцог положил королю руку на плечо и прошептал:
– Вы себя плохо чувствуете?
Людовик посмотрел на герцога стеклянным взглядом и повалился бы на пол, если бы герцог Орлеанский ловко не подхватил его.
По Парижу поползли слухи: «Король заболел».
Многие утверждали, что это оспа, но кое-кто повторял уже совсем другое слово: отравлен.
Виллеруа ходил взад-вперед по зале, в горе поднимая руки.
– Как такое могло случиться, – обращался он ко всем собравшимся, – после всех предпринятых мер предосторожности! Это жестоко. Это слишком безнравственно! Те, кто сделали это, заслуживают самой жестокой смерти. Невинный ребенок! Святой ребенок! Вчера еще был совсем здоров, а сегодня погублен…