Возлюбленный воин

Поттер Патриция

– И ты женился на Кэмпбелл? – не удержался от вопроса Патрик: он до сих пор не мог смириться с произошедшими здесь переменами.

– Они полагали, что выкрали другую девушку. – Рори устремил взгляд на гобелен, украшавший стену. – Помнишь, как все мы дали одну и ту же клятву?

– Помню, – подтвердил Патрик.

Это был единственный раз в их мальчишескую пору, когда они собрались вместе. Ему исполнилось тогда четырнадцать, и главный его интерес составляло оружие, а не глупые девчонки. Рори было десять, а Лахлану – всего семь, хотя уже в этом возрасте он больше склонялся к книгам,

чем к оружию. Вскоре после этого Патрика забрала к себе на воспитание другая шотландская семья, а когда он вернулся, отец постоянно заставлял его соревноваться с Рори и жестоко наказывал того, кто не оправдывал его ожиданий.

– Я тогда не верил в проклятие по-настоящему, – признался Рори. – Это была легенда, и мать, как и многие другие, просто умерла от лихорадки. Но потом умерла и моя Мэгги. После твоего отъезда я женился снова, на девушке по имени Анна, ты никогда не видел ее. Это был брак скорее по взаимному расчету, но я к ней привязался, а она тоже умерла от лихорадки, занесенной сюда из порта одним матросом. Тогда я поклялся, что больше не вступлю в брак: довольно с меня двух умерших жен и трех жен нашего отца. Тогда-то я всерьез задумался над словами, произнесенными так беспечно в детстве.

– И все же ты снова обзавелся семьей…

– Это длинная история, и я расскажу ее тебе, когда у тебя будет время. Но знай, что Фелиция завоевала сердца всех Маклейнов, включая Лахлана. Она обязательно завоюет и твое тоже.

– Я не расположен никого впускать в свое сердце, – возразил Патрик. – Никого. – Он резко отвернулся от брата.

Поднимаясь вверх по лестнице в покои, принадлежавшие когда-то его отцу, Патрик знал, что сказал правду. Он очерствел за эти шесть лет, проведенных на галере, и, вступив на землю Маклейнов, почувствовал лишь незначительную боль, ничего больше. Конечно, он был рад, что братья живы, но почти не опечалился, услышав о кончине отца. Неужели его сердце и впрямь окаменело, если вместо горя он чувствует лишь пустоту?

Впрочем, его отец никогда не был любящим человеком и не заслуживал особого уважения. Сам он будет руководствоваться не жалостью к себе, как отец, не сердцем, как братья, а разумом и чувством ответственности.

Джулиана ежилась от промозглого ветра, продувавшего залив. Место, куда они прибыли, было совсем не похоже на ее теплую, обласканную солнцем страну, а холмы на берегу выглядели голыми и негостеприимными.

Ею овладело отчаяние. Увидит ли она когда-либо родную Испанию?

Она вздрогнула, когда рядом возник Мануэль с шалью. С тех пор как она вылечила его раны, мальчик провозгласил себя ее защитником и теперь ходил за ней как тень; но мог ли он защитить ее от мускулистых гребцов?

Джулиана посмотрела на Мануэля. Проявила ли к нему хоть каплю доброты за его короткую жизнь какая-нибудь другая женщина? Вряд ли.

Ее сердце сжалось. Как только Маклейн покинул судно, гребцы стали объединяться в группы и перешептываться по углам: мавры в одном, европейцы в другом. Макдоналд и испанец с трудом удерживали их от того, чтобы сняться с якоря и поднять паруса.

Джулиана с нетерпением ждала Маклейна. Может, он и злодей, но до сих

пор она считала его своим единственным защитником. Было очевидно, что вожак не жалует испанцев, и все же он дач ясно понять команде, что ни Кармиту, ни ее трогать не позволит. Вопрос состоял лишь в том, как долго он сумеет их контролировать.

А может, он отвезет ее на берег? Она слышала много легенд о диких горцах, голыми выходивших на поле боя, и сама была свидетелем неистовства вожака.

Мануэль подошел к поручням и стал вглядываться в берег.

– Кажется, сюда кто-то едет! – громко объявил он.

Джулиана пригляделась и тоже разглядела трех всадников и двух оседланных лошадей, скакавших рядом. Ее охватило волнение. Родственники Маклейна – что они с ней сделают? Наверняка они не хуже, чем сам Маклейн, знают, что она являет собой опасность.

С корабля спустили баркас, и шесть гребцов во главе с испанцем направились на нем к берегу.

Один из всадников спешился. Это был высокий мужчина, и Джулиана не сразу узнала в нем вожака: теперь поверх его развевающейся белой рубашки была перекинута шерстяная ткань, собранная на поясе под тяжелым кожаным ремнем. С пояса его свисал длинный кинжал, голые ноги были обуты в мягкие кожаные сапоги. Темные волосы Маклейна в лучах солнца отливали золотом. У Джулианы замерло сердце от вида резких черт его лица, открытых для обозрения теперь, когда он сбрил бороду.

Рядом с ним скакал другой мужчина, такой же высокий, с черными как смоль волосами. У третьего мужчины волосы были немного светлее, и все они носили довольно странную одежду.

Несмотря на разный цвет волос, Джулиана сразу определила, что перед ней братья: это чувствовалось по тому, как горделиво они держались.

Баркас пристал к берегу, а испанец, выпрыгнув из лодки и подойдя к Маклейну, перебросился с ним несколькими словами. Затем они вернулись на баркас, а спустя короткое время уже карабкались на борт «Софии» по веревочному трапу.

– Сеньорита, – обратился Маклейн к Джулиане, легко перебрасывая тело через поручи и. – Я хотел бы переговорить с вами.

От него пахло мылом, кожей и лошадиным потом. Головокружительный запах. Энергетика лидера, исходившая от него, даже когда он был в платье раба, теперь многократно усилилась. Джулиана никогда прежде не видела мужчин в столь странном одеянии, но немедленно отдала ему предпочтение перед шелками и кружевом, украшавшими одежду мужчин в Испании.

Маклейн коснулся рукой ее плеча, и Джулиана даже сквозь ткань платья почувствовала, как ее опалило огнем. Она поспешила к своей каюте и открыла дверь, но ей не хватило расторопности, и его ладонь легла поверх ее руки.

Она резко повернулась, и их взгляды встретились; в этот момент что-то шевельнулось в ней, словно между ними проскочила искра…

– Сеньорита Джулиана?

Тихий вопрос Кармиты нарушил чары. Обернувшись, Джулиана увидела, что горничная с нескрываемым удивлением разглядывает шотландца.

Маклейн повернулся к Кармите:

– Приготовьтесь обе покинуть судно: теперь вы будете жить в Инверлейте.

– В заточении? – уточнила Джулиана.

Патрик смерил девушку холодным взглядом.