Возмездие чернокнижника
Шрифт:
…И вот Руханнур уже стремительно мчался в сторону священной горы Талагмия, неся на своей спине двоих седоков.
Ларратос не понимал, как это человек, которого он считал лучшим другом, обозвал его идиотом и запер в гробнице. Две мысли — "Шакир — друг" и "Шакир — обманщик", противоречащие друг другу, не могут быть одновременно истинными. Эти мысли вступили в конфликт, и у Ларратоса заболела голова. Он напряг всю свою волю, борясь с подступающим безумием. Тут в мозг Мельда словно что-то щёлкнуло, и он как будто проснулся. Разум Ларри очистился — он больше не был рабом лорда Шакира. И тут Ларратос осознал, что это ОН помог чёрному магу в призыве Карерона. Ноги его подкосились.
— Это неправда! —
— Нет, правда, — ответила ему некая часть его личности, — всё это сохранилось в моих воспоминаниях. А теперь надо искать выход отсюда.
В гробнице царила тьма. Нащупав на стене факел, Мельд наложил на него заклятие поджигания. Склеп озарился тусклым светом.
Ларратос подошёл к входной двери склепа и произнёс заклинание открытия, взмахнув своим посохом. Ничего не произошло. Замок оказался слишком сложным для его магии. Мечом также не получилось открыть дверь. Тогда Ларратос прибегнул к последнему средству: на задней стороне пояса у него висело несколько колбочек с алхимическими веществами. Отойдя, сержант Мельд кинул колбочку с одним из взрывчатых веществ. Раздался взрыв, но даже он не задел дверь.
Тогда Ларратос принялся ходить по склепу, ища выход в других местах. Он ещё в детстве читал в приключенческой литературе, что в старых гробницах много потайных ходов. Но этот склеп казался слишком маленький для того, чтобы вместить их.
— Итфатех! — кричал Ларри, размахивая посохом, и направляя его на все стены поочерёдно. Но ничего не происходило: либо у него был слишком слаб уровень заклинания открытия, либо в гробнице вообще не имелось потайных ходов.
— Итфатех! — в очередной раз крикнул Ларратос, наступив на камень и спотыкнувшись. Его руки рефлекторно полетели вниз чтобы смягчить удар спины, в том числе и правая рука с посохом. Посох выдержал удар, но заклинание полетело прямо в пол. И тут часть кирпичей раздвинулась, а под ними оказался люк. Не веря своему счастью, Ларри прыгнул в этот люк и, пролетев метра три, приземлился на ноги в древних катакомбах. Ларратос оглядел эльфийские руны, покрывавшие большую часть одной из стен: в них говорилось что-то о победе над Карероном. Из верхних щелей дул морозный воздух, но не было видно выхода. И Ларри пошёл прямо.
Катакомбы показались Ларратосу знакомыми. И вскоре он вспомнил, где их видел: во сне. А точнее, в одном из кошмаров, связанных с лордом Шакиром.
Как и во сне, в катакомбах ощущалось присутствие нежити. Но теперь Ларри ощущал мертвяков не как нечто близкое, когда был проклятым, а как нечто отвратительное, что должно быть уничтожено сразу. Элиддин был прав: тот сон был пророческим, но он показал лишь один из вариантов будущего, поскольку, в зависимости от действий того или иного человека, сон может сбыться полностью, может не полностью, а может и вообще не сбыться. Во сне Ларратос ходил с костяной рукой, но в реальности Элиддин вылечил ему руку, так что часть сна, показывающая катакомбы, сбылась, а часть, показывающая проклятую руку Ларратоса — нет. Но что-то, скорее всего, светлое магическое начало, всё равно позволяло ощущать порождения некромантии.
И тут Ларратос вспомнил, что за углом коридора, если верить сну, его поджидал очередной полярный вурдалак. Предчувствия говорили то же самое. Взяв в правую руку меч, а в левую — слегка обугленный деревянный щит, сержант Мельд заскочил за угол. Да, там его ожидал вурдалак. Как во сне. Ларратос разрубил вурдалака пополам.
А ещё, если верить этому сну, подумал Ларратос, в конце коридора меня поджидает скелет-лучник, который… — и тут Ларри услышал свист стрелы в полёте, — …который меня убьёт, — эта мысль пронеслась в его голове мгновенно, как и следующая: судя по сну, у скелета была всего одна стрела, но и одной хватило.
Рука Ларратоса рефлекторно выставила навстречу летящей стреле деревянный обугленный щит, в который она и врезалась. Щит разбился вдребезги, но сам Ларри
— Дисбандо! — и скелет-лучник рассыпался на части.
Да уж, — подумал Ларратос, — магия во мне становится всё сильнее и сильнее.
Дальше Ларри передвигался осторожно: он почему-то не чувствовал присутствия нежити (похоже, где-то недалеко находился блокиратор магического восприятия), однако она могла поджидать где угодно. Повернув за следующий угол, Ларратос увидел ещё одного скелета-лучника, но у того в колчане было уже несколько стрел. Зная, что арбалетная стрела, попав в кость, почти не нанесёт урона, он смело произнёс заклятие уничтожения магии, и скелет-лучник рассыпался — так же, как и его коллега. Подойдя к костям, Ларри осмотрел колчан. Обе стрелы в нём были отравлены: их наконечники покрывались ядом. Подобрав лук и колчан, Ларри пошёл дальше — прямо. Далее располагался резкий подъём, окружённый двумя стенами. Сначала Ларратос не понял, что же это такое, но потом стал благодарить судьбу за столь щедрый подарок: ближе к краям священной горы Талагмия древние люди создали коридор, позволяющий подняться если не к самой вершине, то хотя бы недалеко от неё. Если верить снам, Лорд Шакир проводил свои ритуалы на самой вершине горы — то есть на голове Карерона. В случае успешного выполнения ритуала площадь должна была взлететь и приземлиться у подножия горы, а Карерон — проснуться.
Пройдя метров двадцать, Ларратос услышал голос, принадлежавший некроманту:
— Как ты думаешь, что будет после того, как лорд Шакир призовёт Карерона?
— Он, захватив власть в Стейнгарде, пойдёт на юг, а наша армия сможет насладиться возможностью разграбить столицу.
В наружной стене располагался небольшой проём, позволивший Мельду услышать эти слова. Ларратос, хотя и был опытным солдатом, никогда ещё не убивал ни одного человека — но на войне уничтожил множество нежитей. Некроманты были опасными врагами, и их всё же придётся убить. Взяв с пояса одну из колбочек, Ларри кинул её в проём. Раздался взрыв, запахло жареным…
— Что здесь происходит? — услышал сержант Мельд голос ещё одного некроманта, подбежавшего к свежим трупам.
— А вот что, — Ларри кинул в проём ещё одну колбу, и из неё начал струиться ядовитый газ. Следующим звуком, который услышал Ларри, был глухой удар — упало бездыханное тело некроманта
Пройдя вперёд и поднявшись метров на тридцать, Ларратос заглянул в новый проём. Внизу, у подножия горы, стояли ещё двое некромантов, о чём-то разговаривая. Достав лук, Ларри вставил в него отравленные стрелы и прицелился. Выбрав момент, когда один из некромантов перестал двигаться, Мельд, наведя кончик стрелы на голову колдуна, отпустил тетиву. Некромант, сражённый отравленной стрелой, молча упал. Яд был хорошего качества — убивал мгновенно и без мучений. Второй некромант не сразу сообразил, в чем же дело — некоторое время он шокированный смертью компаньона, стоял неподвижно. Этих мгновений хватило Ларратосу для того чтобы прицелиться и отпустить тетиву. Ядовитая стрела вонзилась прямо в сердце. Стрелы закончились, и Ларри, положив лук на пол, пошёл дальше по коридору. По пути встретилось ещё несколько скелетов, но все они легко рассыпались, услышав заветное слово «дисбандо».
Добравшись до конца туннеля, Ларри обнаружил дверь — и выглянул в проём: ещё два оставшихся в живых некроманта вернулись к своим обязанностям — они возглавляют войска нежити. Оба страшно удивились пропажей своих товарищей. Посмотрев в прицел арбалета, Ларри выстрелил прямо в голову одному из них, а пока второй что-то кричал, Мельд пристрелил и его. Голодные вурдалаки, если так можно выразиться, недолго думая, набросились на свежие трупы. Тем лучше, — подумал Ларратос, — я оставил чуть меньше улик.