Возмездие Эвелит (сборник)
Шрифт:
Она включила мотор и стартовала по направлению к Локону. Как можно быстрее, пока чувствовала, что удовлетворена ходом событий.
6
А потом бесконечные дни без него, дни и ночи.
Ночью было легче. Она спала. Либо работала до полного изнеможения, либо принимала таблетки. Данли редко появлялся в ее снах. Но днем… днем она не могла глушить себя пилюлями.
К счастью, дел было много. Они готовились к скорому отлету, и рук, как всегда, не хватало. Предстояло размонтировать, упаковать и перевезти на корабль всю аппаратуру. Подготовить к полету «Новую
Капитан Джонафер не считал последнее необходимым.
— Что вас беспокоит, лейтенант? Аборигены до смерти боятся нас. Они напуганы тем, что вы делаете — жутким грохотом в небе, роботами, слепящими лучами прожекторов в темноте. Я с трудом уговорил их не покидать город.
— Пусть делают, что хотят, — огрызнулась она. — Нам-то какое дело?
— Мы пришли сюда не для того, чтобы разрушить все до основания, лейтенант.
— Нет. Однако они, насколько я понимаю, поступили бы по отношению к нам именно так. Если бы им представилась такая возможность. Представьте себе, какими достоинствами обладает, по их мнению, ваше, например, тело.
Джонафер вздохнул и сдался. Но когда она отказалась принять Рогара, он приказал ей сделать это и вести себя с ним корректно, как полагается цивилизованным людям.
Клев вошел в помещение биолаборатории (Эвелит не хотела встречаться с ним в жилых комнатах), держа в руках подарок — меч, сохранившийся со времен империи. Она заколебалась. Без сомнения, это бесценный дар для музея.
— Положите на пол, — велела она Рогару.
Поскольку Эвелит занимала единственный стул, Рогар стоял. Он выглядел постаревшим.
— Я пришел, — прошептал он, — чтобы сказать, как мы в Локоне счастливы, что вы смогли отомстить убийце.
— Смогу отомстить, — поправила она. Он не мог вынести ее угрюмого взгляда.
— Я рад, что Рожденная на Небесах… легко… нашла тех, кого хотела… и знает верность, живущую в наших сердцах… знает, что никто в Локоне не желал зла ее народу.
Рогар явно не ждал ответа на свои слова.
Его пальцы сплелись в тугой узел.
— Почему вы покидаете нас? — с трудом продолжил он. — Когда вы впервые появились и мы пришли к вам, чтобы познакомиться, ваш вождь произнес речь. Он сказал, что вы останетесь надолго, а потом придут другие, чтобы многому научить нас. Наши сердца возрадовались. И не оттого лишь, что вы привезли с собой разные товары, а ваши мудрецы знают, как избежать голода и болезней. Нет, нас охватило ликование и благодарность за то чудо, которое нам открылось. Внезапно мир, казавшийся столь малым, стал безграничным. А теперь вы уходите. Я осмелился спросить у твоих друзей, и они сказали, что вы не вернетесь. Никогда. Если мы оскорбили вас, то как можно исправить это зло? Скажи, Рожденная на Небесах.
— Перестаньте обращаться с людьми, как с животными, — сквозь зубы бросила Эвелит.
— Я обдумал… кое-что… вы, люди со звезд, считаете, что в Святом Месте происходит что-то плохое. Но мы вынуждены поступать так, Сошедшая с Небес, раз в жизни — вынуждены!
— У вас нет никакой необходимости в этом.
Рогар воздел руки к небу и встал перед Эвелит на колени:
— Может быть, вы, Рожденная на Небесах, другие, —
Он несмело поднял глаза на Эвелит. То, что он увидел, заставило его содрогнуться и немедленно покинуть комнату.
Вечером Чена Дарнард разыскала Эвелит. Она предложила немного выпить. Некоторое время они болтали, потом Чена уронила:
— Не очень-то ты была ласкова с их вождем.
— Откуда ты знаешь?.. Ах, да. — Эвелит вспомнила, что все беседы с местными жителями по возможности записывались для архива на пленку.
— А что я должна была сделать — расцеловать этого людоеда, что ли?
— Ну, зачем же, — поморщилась Чена.
— Ты же первая подписалась под решением оставить эту планету.
— Да. Но теперь я сомневаюсь. Тогда во мне говорило отвращение. Оно и сейчас есть. Однако… я наблюдала за медиками, когда они обследовали твоих пленников… Ты была там?
— Нет.
— Зря. Если бы ты видела, как они дрожат и визжат от страха, когда в лаборатории их пристегивают ремнями, как льнут друг к другу, вернувшись в комнату.
— Но ведь им не причиняют боли и, надеюсь, никого не покалечили случайно?
— Конечно, нет. Им пытались объяснить, что бояться нечего. Но как они могут поверить словам своих тюремщиков? Во время исследований им не дают транквилизаторов, иначе результаты окажутся недостоверными. Их изматывает мучительный страх перед абсолютно неведомым. Ладно, Эвелит, хватит об этом. Больше не могу. — Антрополог вздохнула, пристально посмотрела на собеседницу. — А вот ты можешь.
Эвелит покачала головой:
— Ты думаешь, я злорадствую, торжествую? Нет, поверь. Да, я застрелю убийцу Данли, этого требует честь моей семьи. А остальные пленники смогут уйти, даже его сыновья. Несмотря на то, что они ели мясо моего мужа.
Она налила себе в бокал побольше и залпом выпила. Почувствовала, как горит все внутри.
— Надеюсь, ты будешь милосердна. Данли одобрил бы это. Он любил одну пословицу, по его словам, очень древнюю — не забудь, мы из одного города и я знаю… знала его дольше, чем ты. Он часто повторял: не уничтожай врагов, если это поможет сделать их друзьями.
— Подумай, — ответила Эвелит, — ведь ты не пытаешься подружиться с ядовитыми насекомыми. А давишь их каблуком.
— Но человек — продукт того общества, в котором он живет. — настойчиво продолжала Чена. Она сжала руку Эвелит, но та не ответила па рукопожатие. — Что такое один человек, одна жизнь против всего, что его окружает, против тех, кто живет рядом с ним или жил раньше? Каннибализм не был бы распространен на острове повсеместно, если бы он не был наиболее глубоко укоренившимся культурным императивом этой расы.
— Что это за раса такая, — с возрастающим гневом хмуро ухмыльнулась Эвелит, — если они приняли такой императив. И согласись, я ведь тоже имею право на свои собственные культурные императивы… Я стремлюсь домой. Хочу увезти ребенка Данли подальше от вашей безвольной цивилизации. Но он не будет расти униженным из-за того, что его мать оказалась слишком слабой, чтобы воздать за убийство его отца. А теперь, извини, мне пора — завтра рано вставать, предстоит много дел с упаковкой грузов и перевозкой их на корабль.