Возмездие на экспорт
Шрифт:
Там нет и минимального комфорта для парочек, даже посидеть негде. И конечно, там нет камер слежения… Хорошо ещё, что водитель такси, подвозивший русского туриста, сотрудничает со службой полиции, иначе эта странная встреча вообще не отразилась бы в сводке».
Арне хорошо представлял место встречи Анники и иностранца – года три назад в этом сыром и мрачном фиорде он с группой захвата брал шхуну контрабандистов…
Западный фиорд – это очень длинный и извилистый залив, сумрачный даже в летний полдень, поскольку солнечные лучи никогда не достигают его поверхности. Он имел плохую репутацию у местных жителей. Чёрные высокие скалы с двух сторон как бы зажимали рыбацкий
«Что же могла делать молодёжь на узкой каменистой тропинке, ограниченной с одной стороны студёной морской водой, с другой – отвесными скалами, при промозглом порывистом ветре? Место совсем неподходящее для прогулок, тем более для свидания молодых людей, ранее никогда не встречавшихся друг с другом… Значит, нужно искать то, что их могло объединить, – цель встречи».
Хансен нажал кнопку внутренней связи. В кабинет вошёл атлетического сложения полицейский, с жёлтыми звёздами на чёрных погонах, и вытянулся перед шефом.
– Сержант, какие меры приняты в отношении русского туриста с «Принцессы Ди»? – Хансен кивнул на экран компьютера.
– Турист взят в разработку, шеф! Это Андре Лебедэф, досье на него заведено. Правда, портрет пока только по фотороботу. Запросили таможню, ждём информацию.
– Ускорьте! Сделайте запрос повторно, пусть сбросят фото по электронке. У нас мало времени. Через два дня отход «Принцессы Ди», все вопросы могут остаться без ответа. А какова ваша версия, сержант?
– Конкретный вывод пока отсутствует. Но, сопоставив полученные данные наблюдения, можно утверждать следующее: русский турист Лебедэф прибыл в наш город не случайно. Цели визита пока неясны, но не исключаю принадлежность фигуранта к иностранной разведке… Имелся визуальный контакт с певицей Анникой Андерсен, ранее с ним незнакомой, прибывшей к месту встречи на своём красном Volvo. Русский приехал туда на такси – это на Северном шоссе, в районе Западного фиорда.
– А какова продолжительность встречи?
– Общение продолжалось в течение сорока двух минут – столько времени таксист ожидал своего клиента. Затем, никуда больше не заезжая, на этом же такси турист вернулся обратно в порт. Контроль встречи туриста с девушкой осуществить не удалось – безлюдная местность Западного фиорда не позволяет это сделать. Вокруг ни души, работник службы наружного наблюдения сразу был бы замечен и, значит, бесполезен… Фиорд настолько узок и извилист, что даже беспилотник тут не поможет. Место как будто специально выбрано для контакта без свидетелей. Наверное, он профессионал, этот русский…
Хансен раздражённо перебил, повысив голос:
– А вы что же, не профи?! Разучились добывать нужную информацию?! Идите работайте!
Сержант заученно повернулся кругом, чтобы уйти, но голос начальника, уже более спокойный, его догнал:
– И принесите мне дело Анники Андерсен. Она должна быть в нашей картотеке, как сопричастная к жертвам, убитым в Кровавую пятницу.
Спустя пять минут Хансен уже листал принесённое досье.
Память не подвела Арне. Двадцатидвухлетняя
Далее шли результаты собеседования с Анникой после трагедии на острове, заключения психотерапевта до и после реабилитационного периода, домашнего психолога после лечения, выводы констебля полиции…
«Ого, это уже теплее», – одобрил себя Хансен, наткнувшись взглядом на очередной документ.
«…Анника Андерсен была задержана при попытке проникнуть в зал заседания суда во время закрытого слушания дела убийцы Варга о массовом расстреле в молодёжном лагере. При досмотре в её дамской сумочке был обнаружен карманный пистолет Егер калибра 7,65 мм с полной обоймой патронов…»
Хансен задумался: «И откуда только взялась такая древность? Пожалуй, ещё со времён австро-венгерской войны… Ну что ж, мотивы попытки проникновения в зал суда вполне понятны – половина жителей страны наверняка одобрили бы этот акт возмездия. А он бы, несомненно, состоялся. Хорошо, что бдительность охраны сорвала попытку покушения на убийство».
В досье же данный факт таковым не характеризовался. Но то обстоятельство, что эта хрупкая девушка в течение двух лет упражнялась в пулевой стрельбе в Национальном стрелковом клубе и принесла с собой боевое оружие, давало основание предполагать, что происшествие отнюдь не случайно. Попав в зал заседания, она бы не промахнулась.
«Странно, девушка была отпущена… под подписку о невыезде! Пистолет конфискован и возвращён законному владельцу – деду Анники, имевшему на данное оружие все разрешительные документы. И дело закрыто за отсутствием состава преступления. Очень странно! Хотя с какой стороны посмотреть… В принципе, ничего противозаконного: судьи учли все обстоятельства, состояние аффекта подозреваемой, её положительные характеристики с места работы».
На владельца пистолета суд назначил ощутимый денежный штраф за допущенную халатность в вопросе хранения боевого оружия.
Раскрыв несколько готовящихся покушений на жизнь содержащегося в тюрьме массового убийцы, особый отдел полиции получил сверху секретный приказ о негласном разрешении на сбор дополнительной информации о родственниках погибших. С целью предотвращения нового преступления из чувства мести. На сей раз убийства убийцы.
«Наивный русский… Впрочем, откуда он может знать, что все контакты родственников и друзей погибших уже давно находятся под негласным надзором полиции?»
Конечно, в какой-то мере принятое полицейским руководством решение и нарушает права человека, но приказ есть приказ. И законопослушный полицейский обязан его выполнить. По возможности аккуратно и деликатно…
Ещё будучи кадетом Полицейской академии, Хансен хорошо усвоил правило «разумной достаточности». То есть (подобно практике врачевания) не навредить при лечении здоровым органам пациента. Применение полицейским юридических и силовых средств должно быть соразмерным в части пресечения правонарушения.
«Как это всё просто в теории и как сложно осуществимо в действительности. И как, вероятно, легко работается стражам порядка в азиатских странах, где наказания гораздо суровее. Где человек, нарушивший закон, объявляется изгоем общества и можно, без оглядки на демократию, «жечь калёным железом» преступника, – невольно подумалось ветерану сыска. – Там-то уж точно нет желающих попасть в тюрьму. Даже на короткий срок»…