Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем?
Шрифт:
Тайная, скрытая национализация дополняется явной – широкомасштабной скупкой разнообразными государственными компаниями, управляемыми представителями путинской «бригады» (в интересах, насколько можно понять, силовой олигархии, но никакого не «общества») крупных частных корпораций. При этом финансовая непрозрачность формально государственных корпораций позволяет использовать их финансовые ресурсы на нужды силовой олигархии и на цели обогащения отдельных лиц так же спокойно и эффективно, как и ресурсы формально частных, но неявно национализированных компаний.
Весьма важно, что огосударствление отнюдь не касается одной только экономической сферы.
Правящая бюрократия инстинктивно стремится подменить собой все российское общество. Сначала заменив создание гражданского общества сбором марионеточных Гражданских форумов, она плавно
Неформальный лозунг – «общественная жизнь может финансироваться только ФСБ!» – воплощен в жизнь на законодательном уровне, причем даже после смягчения первичного законопроекта, вызванного внешним давлением, правящая бюрократия сохранила полную возможность, когда шум стихнет, закрывать почти любые общественные организации по своему желанию.
Почти все независимые организации – от политических партий и молодежных движений до борцов с коррупцией, экологов и антиглобалистов – получают контролируемые (если не прямо создаваемые) правящей бюрократией и агрессивно нападающих на них «клонов».
Более того: в виде присвоения каждому гражданину России единого идентификационного номера с созданием соответствующего электронного досье, похоже, создается система тотальной электронной слежки, легко превращаемой в оружие репрессий.
Опыт распродажи официальных баз данных не позволяет усомниться в «прозрачности» будущих единых электронных досье. Кроме того, чиновники, вероятно, будут иметь доступ к более широкому кругу информации, чем нужно для выполнения служебных обязанностей. Все это может уничтожить тайну частной жизни.
Вводимая система может отличаться от американского social security number принципиальной возможностью создания в досье «закрытого» раздела, содержащего компромат, описание привычек, распорядка дня, связей, политических взглядов, характере человека.
Но главное заключается в том, что система единого электронного досье, как и все высокие технологии, требует соответствующей им относительно высокой организации общества. Сегодняшняя правящая бюрократия, как представляется, с легкостью может превратить ее в изощренный способ неформального репрессирования, сведения личных счетов или шантажа при помощи изменения или простой порчи данных. Отдаленное представление о последствиях дает включение автомашины недруга в базу данных угнанных автомобилей – с той разницей, что жертве махинации придется доказывать уже не право собственности, а собственную личность, причем на основе биологических критериев, требующих для идентификации (в отличие от простой фотографии) весьма сложного оборудования.
В отличие от становящихся нормой избиений и даже отравлений оппозиционеров, их, похоже, можно будет просто вычеркивать из жизни – например, заменой в базе данных их отпечатков пальцев (и иных биологических параметров) на чьи-либо иные.
Исключительные даже для нашей страны масштабы как явного, так и потенциального огосударствления весьма существенно упрощают решение вопросов, связанных с урегулированием отношений будущего модернизированного государства с личностью и бизнесом.
С одной стороны, восстановление возможности реализации минимальных гражданских прав на самоорганизацию и совместную деятельность, наведение минимального порядка в системе баз данных и защита частной информации весьма существенно улучшат положение личности и укрепят ее права, пробудив массовую благодарность к новому государству. Соответственно, оно с легкостью заслужит определенный «кредит доверия» и репутацию демократического, что позволит ему осуществлять необходимые жесткие меры, не только не наталкиваясь на сопротивление общества, но и, наоборот, даже пользуясь его поддержкой.
Но главное, конечно, заключается в упрощении организации будущих отношений с бизнесом.
В самом деле: учет его прав и интересов становится оправдан только по отношению к действительно частному бизнесу, не огосударствленному не только формально, но и скрыто. В том же случае, если формально частная корпорация на самом деле подверглась теневой национализации (без всякого видимого сопротивления владельца, что принципиально важно, так как является признаком формально добровольной передачи контроля [101] ),
101
Если владелец частного предприятия оказывал формальное, юридически значимое сопротивление захвату своего предприятия представителями силовой олигархии, теневая национализация носила насильственный характер и не может быть признана модернизированным государством ни в какой форме. Такое предприятие должно возвращаться в полноценную частную собственность, что, разумеется, не освобождает его владельца от уплаты компенсационного налога (если, конечно, оно подлежит обложению им).
В этом случае наиболее разумным шагом будет приведение ее формального статуса в соответствие с реальным, то есть превращение скрытой, теневой национализации в явную.
Номинальные владельцы, конечно, будут всячески выражать свое возмущение этим действием, однако это возмущение будет не более чем попыткой необоснованного получения за счет государства активов, от которых соответствующие бизнесмены уже успели в той или иной форме отказаться. Без явного сопротивления отдав свое имущество силовой олигархии, они не должны ожидать, что государство будет таскать для них из огня давно выброшенные ими каштаны.
В том случае, если они являются действительно эффективными управленцами, они смогут руководить отданными ими под контроль силовой олигархии предприятиями на правах наемных менеджеров (и даже с разумным участием в собственности). Однако сам принцип обеспечения прозрачности ранее проведенной теневой национализации (пусть даже ради последующей приватизации, если она будет разумной) должен соблюдаться безукоризненно.
Таким образом, сама алчность и агрессивность силовой олигархии позволяет в значительной степени решить проблему восстановления общественного контроля за стратегическими отраслями экономики, в том числе за экспортом сырья. Установив свой неформальный контроль за этими ключевыми для страны сферами, силовая олигархия создала тем самым все необходимые предпосылки для легального и открытого оформления этого контроля с превращением соответствующих предприятий из инструмента обогащения отдельных представителей силовой олигархии в инструмент обогащения всего общества и, соответственно, в исключительно важное средство решения задач модернизации.
Таким образом, в ходе модернизации представляется вполне разумным и полностью оправданным максимальное использование созданных силовой олигархией предпосылок для концентрации ресурсов в общенациональных целях.
Принципиально важным подходом в отношении к бизнесу (и в первую очередь, разумеется, крупному) представляется также переход от стимулирования непроизводительного потребления и вывода капитала из страны, наблюдающегося на протяжении последних лет, к стимулированию инвестиций и развитию производства. Помимо ликвидации силовой олигархии и коррупционного административного давления на бизнес, для решения этой задачи необходимо изменить структуру налогообложения: сверхвысокие доходы предпринимателей должны облагаться по значительно более высокой ставке, чем прибыль корпораций, что будет способствовать направлению финансовых потоков не на личное потребление, а на развитие бизнеса.
Глава 19. Внешняя политика: агрессивное балансирование
Они должны до смерти бояться безумца Никсона!
Вся внешняя политика, как, собственно говоря, и вся политика государства, должна быть полностью подчинена интересам модернизации. Поэтому ее основным содержанием должен стать «разумный эгоизм» – последовательный отказ от любых действий и учета любых интересов, не соответствующих интересам России. Юридически это может быть оформлено в виде установления приоритета национального законодательства над международными соглашениями, как это официально имеет место в США и неофициально – в Евросоюзе (за счет того, что европейское право считается международным). Фактически же это приведет к достаточно серьезному и глубокому изменению всей внешней политики России.