Возмездие (Сб.)
Шрифт:
Собеседник умолк.
Упиц ждал, и чем дальше, тем с большим нетерпением. Но гость не спешил.
Наконец разговор возобновился. Другая половина дела — это война против Советского Союза. Конечно, не сразу, но война — непременно. Сначала — холодная война, то есть война газет и радио, экономических санкций и дипломатических диверсий. Потом, когда все будет готово, война настоящая, в результате которой коммунизм должен исчезнуть с лица земли и стать историей.
Гость перешёл к главной теме разговора. Советский Союз слишком велик и мощён, чтобы недооценивать его как противника. Германия, поступившая
«Вы?» — быстро спросил Упиц.
«Да, мы. — Собеседник поднял палец. — Хочу подчеркнуть: вы не первый, с кем ведётся такой разговор. Итак, вам делается предложение переменить хозяев».
Упиц молчал.
«Работать, — заметил гость, — начнёте не сейчас, а после капитуляции. Подходит это вам? Должен заметить, уже дали своё согласие люди и повыше вас рангом».
«Это можно доказать?» — быстро спросил Упиц.
Собеседник сказал:
«Вас прислали сюда по моей просьбе».
Упиц беспокойно шевельнулся — он не думал, что дело зашло так далеко.
«Ладно, — сказал гость, — я представлю вам доказательства. Сегодня, если этого пожелаете, вы получите приказ выехать обратно».
Упиц вспомнил свой вчерашний телефонный разговор с Берлином, распоряжение начальника задержаться в Женеве ещё на неделю, и согласился.
Они расстались. Упиц возвращался в гостиницу, уже приняв решение. Предложение почётно, оно не затрагивает его чести, ибо работать он должен после завершения войны, когда будет свободен от присяги.
Через час в номере зазвонил телефон. Говорил Берлин. Упицу был передан приказ — срочно возвращаться. Выезд завтра.
Вечером позвонил его новый знакомый.
«Я согласен», — сказал Упиц.
Они встретились, договорились о деталях. Упиц получил задание, которое рассматривалось как подготовка к его будущей работе. Ему приказали заняться сбором архивов гестапо, зипо [92] и СД, действовавших на Востоке, а ныне эвакуируемых в Германию, обеспечить надёжное тайное хранение этих архивов.
«Устройте хранилища где-нибудь на западе страны, — сказал новый хозяин. — В этом случае они будут недосягаемы для русских, что бы ни произошло в дальнейшем».
92
Зипо — полиция безопасности.
Упиц был с этим согласен. Они попрощались. Пожимая ему руку, собеседник подчеркнул:
«Все должно быть сделано быстро и безупречно. Помните, что это в ваших интересах — вы будете одним из тех, кому предстоит после войны руководить германской агентурой. — Он поправился: — Бывшей германской агентурой».
Упица покоробила эта поправка, но он благоразумно промолчал.
Он вернулся в Берлин и, не теряя времени, принялся за
Трудную работу проделали довольно быстро, в условиях строгой секретности. И все же это не укрылось от советской разведки. По некоторым признакам Упиц определил, что она действует как раз в районе, где сосредоточены особенно важные документы, вывезенные с Востока.
После того как обычные меры, предпринятые для ликвидации группы разведки противника, результата не дали, Упиц разработал весьма тонкую и деликатную комбинацию. На неё возлагались самые большие надежды. Скоро должен был состояться финал этой комбинации, причём именно здесь, в Остбурге. Поэтому-то Упиц и приехал в Остбург.
Глава шестнадцатая
На следующий день после того, как Аскер и Кюмметц вернулись из Освенцима в Остбург, заведующий заводской канцелярией Карл Кригер попросил у директора машину.
— Моя неисправна, господин Кюмметц, что-то со сцеплением. А надо срочно съездить к поставщикам, согласовать счета.
— Берите, — сказал Кюмметц, — только ненадолго.
И вот Аскер и Кригер едут в автомобиле, направляясь на завод-поставщик, расположенный в окрестностях города.
— Рассказывайте, — попросил Кригер, когда машина выехала на магистраль.
— Как Шуберт? — в свою очередь спросил Аскер.
— Спасибо. Он и просил, чтобы я встретился с вами… У нас с ним будет свидание на днях.
По мере того как Аскер рассказывал, Кригер все больше мрачнел, ниже опускал голову.
— Многое было известно, — сказал он, когда Аскер закончил. — Многое, но не все. Говорите, газовая камера на две тысячи человек? Год назад там не было такой камеры.
Аскер на секунду повернул голову. Они встретились взглядами. Некрасивое, квадратное лица Кригера с большими, широко посаженными глазами было печально.
— Как, наверное, вы презираете немцев! — сказал он.
Аскер не ответил. Долго длилось молчание. Кригер глядел куда-то в сторону.
— Вы ничего не подготовили для меня? — осторожно спросил Аскер.
— О Висбахе?
— Да.
— Кое-что собрали.
Кригер извлёк листок бумаги, прочитал запись.
— Ничего нового. Все это уже известно, — заметил Аскер.
— Значит, подтверждается наша точка зрения. — Кригер поджёг бумагу и держал её в пальцах, пока она не сгорела. — Как видите, сведения, полученные из различных мест, полностью совпадают. Это говорит в пользу Висбаха, не так ли?
Аскер задумчиво кивнул.
Вскоре подъехали к заводу. Кригер вышел из машины, пообещав скоро вернуться. Аскер следил за ним взглядом, пока он шёл по тротуару, направляясь к конторе предприятия. В отлично сшитом костюме, высоко подняв голову, он двигался лёгкой, непринуждённой походкой, небрежно кивая в ответ на почтительные приветствия служащих завода, попадавшихся на пути. Да, минуту назад в машине сидел совсем другой человек.
«Держится великолепно», — подумал Аскер, профессионально оценивая поведение Кригера.