Возмездие
Шрифт:
– Сестра, извини уж, нет времени сейчас у нас, надо гнать этих гадов. Помни, мы отомстим за всех, - успокоил девушку Кудряшов.
– Спасибо вам.
– Отсюда недалеко деревня Шум, там наш медсанбат. Как-нибудь дойди, сестренка. Там тебе помогут.
Пограничники, переходя овраг, на дне увидели труп десяти-двенадцатилетнего мальчишки. Его светлые волнистые волосы шевелил ветер. Из раны в груди вытекала кровь.
«Проклятые! Люди ли вы? Змеи из змей» - с ненавистью думал Кудряшов, стоя над маленьким трупом. Затем, повернувшись к своим солдатам,
– Вперед, товарищи! Вперед!
***
Село Оломна. Здесь у немцев сильная позиция. На колокольне церкви и высоком берегу реки Оломны установлены пулеметы.
Разведрота капитана Фадеева в последние дни изрядно поредела. Пополнения пока не было. От начальника дивизионной разведки майора Курицына поступило новое задание: проникнуть на линию обороны немцев, уничтожить пулеметные точки, занять позицию и удержаться до прихода ударного батальона дивизии.
Командир роты Кудряшову вручил подарок начальника разведчасти:
– Вот тебе, старшина, снайперская винтовка и две коробки патронов к ней. Пользуйся только сам.
Кудряшов тщательно осмотрел винтовку, проверил боеспособность, выстрелив два-три раза: все в порядке. И для разведчиков, и для снайперов очень необходимая вещь.
На следующий день ранним утром старшина с Пудовым заняли наблюдательную позицию.
Там, где церковь, река Оломна с крутыми и высокими, до пяти метров, берегами. Поэтому у немцев там не так много огневых точек. Основная их сила окопалась на более низком берегу.
Вернувшись в роту, Кудряшов обсудил с Фадеевым вопрос, как подняться на высокий берег.
– Для подъема нужны две пятиметровые лестницы, Поднявшись по ним, уничтожить пулеметную точку в церкви, захватить этот плацдарм и ждать ударный батальон, - высказал Кудряшов свое мнение.
– Хорошо, договорились. Тогда готовьтесь.
К ночи небо затянуло черными тучами. Темень. Первым по лестнице поднялся старшина. Притаившись под березами, прислушался к тишине. Ни звука. Подползли Хасиев с Пудовым. Кудряшов пополз дальше, к церкви. В маскхалате он слился со снегом, через пять-шесть метров он уже был незаметен. Когда Хасиев с Пудовым его догнали, он приказал им остаться на месте. Сам, готовый к любым неожиданностям, пополз к церкви, останавливаясь и прислушиваясь. Притаился за углом церкви.
Замерзший, укутанный в шаль немецкий часовой, постукивая нога об ногу, дошел до угла. Кудряшов прицелился ему в грудь и выстрелил. Глухой звук и немец, вытянувшись, упал на снег.
Хасиев с Пудовым проникли в церковь, быстро справились со спящими пулеметчиками.
Затем рота Фадеева с тыла атаковала береговые дзоты и для батальона путь был открыт. Он без звука вошел в село. Среди немцев началась паника, многие без боя сдались в плен. Лишь немногим удалось ускользнуть.
Во время этой атаки осколком разорвавшейся мины ранило старшину в плечо. Ребята сразу перевязали рану. Позже плечо разболелось, и пришлось идти в медсанбат.
Атака была стремительной, и враг не успел поджечь село. В центре села на небольшой площадке немцы устроили
Кудряшов в санроте пробыл ровно две недели. Когда в Оломну прибыл санбат, встретился с Лизой. Горе и военные тяготы наложили отпечаток на ее лицо, хотя она все еще был красива. Трудно было угадать в ней прежнюю улыбчивую, неусидчивую Лизу. Грустная, задумчивая, ее лицо редко озаряла улыбка. И Кудряшов старался не бередить ее раны.
– Как там поживает капитан Фадеев?
– спросила однажды Лиза.
– Передай ему потом привет от меня...
Выздоровев, старшина вернулся в роту.
***
В декабре, в самые трескучие морозы, дивизия на Октябрьской железной дороге оказалась окруженной немцами. Силы были на исходе. Из штаба поступил приказ: разведроте перейти железную дорогу, из Оломны доставить в окруженную дивизию провизию и боеприпасы.
Разведрота выступила в Оломну. Дойдя до железной дорог, Хасиева и его ребят капитан отправил в разведку. Разведка вернулась быстро: немецкий пост только у моста.
Рота беспрепятственно перешла дорогу и быстрым шагом шла в Оломну. Настроение было приподнятое, шутили.
– Эх, затянемся махоркой в Оломне до посинения, - приговаривали заядлые курильщики.
– Супчику бы съесть целый котелок.
– Может, вам еще жареного барана?
– Я был бы не против ста граммов к баранине.
В Оломне рота разместилась для отдыха. В эту ночь у капитана Фадеева поднялась температура. Кудряшов, не сомкнув глаз, сидел около капитана, прикладывая к его горячему лбу влажный платок. Утром пошел в медсанбат за врачом. Врач, осмотрев капитана, попросил Кудряшова и Хасиева нести его в медсанбат. Фадеев в бреду звал жену Марусю, своих сыновей.
Разведчики занесли капитана в палату и уложили на койку. В это время вошла Лиза. Она положила на его лоб компресс, подсела к изголовью.
– Ну как же так?
– ласково сказала она, гладя его по волосам.
– Потерпи, Лева. Все пройдет, выздоровеешь.
Фадеев медленно открыл глаза.
– Лиза, это ты?
– полушепотом спросил он.
– Ну, вот, пришел в себя, - обрадовалась Лиза.
– Я же говорила, что все будет хорошо.
– Как я здесь оказался?
– Вот эти...- на полуслове замолчала Лиза, еле узнав старшину и Хасиева в белых маскхалатах.
– Ой, Коля, Нургали! Это вы! Я не узнала вас.
– Не страшно. Вот товарищ капитан...
Микулай весь день провел в хозчасти дивизии. Разведчики сколотили из фанеры санки. Вечером караван с провизией, боеприпасами двинулся в 331-ю дивизию.
Потом еще три раза разведотряд проделал этот же путь.
Через неделю капитан Фадеев выздоровел. Его встретили Кудряшов с Пудовым. Лиза их проводила до окраины Оломны.
– Береги себя, Лева. Ну, совсем как ребенок, даже пуговицы не застегнул, - ласково приговаривая, она застегнула пуговицы на его полушубке. - Ладно, до встречи. До свидания. Будете в Оломне, обязательно заходите.