Возмездие

Гуминский Валерий Михайлович

Переведя дыхание, Василий Юрьевич с усмешкой окинул полигон зорким взглядом. Два гектара выделенной под тренировки земли были завалены огромными ледяными глыбами. Нет, не так. Сегодня князь в шутку решил построить несколько пирамид, полностью копировавших те самые знаменитые, которые на плато Гизы стоят. Из трех пирамид получились только две (в уменьшенном виде), гордо переливающиеся на ярком солнце острыми гранями. Третья не удалась, и теперь оплывала, грозясь затопить полигон тысячами кубометров воды.

Кивнув парочке клановых волхвов, с невозмутимым видом контролировавших избыток энергии, без которого не обходится ни один мощный конструкт (а

князь применил их в комплексе), Шереметев направился в одноэтажное здание, где находились душевые и тренажерные залы. После прохладного душа, смывшего пот и усталость, ему предстояла встреча с Балахниным, который в последнее время зачастил в гости. Ну, это понятно. На носу ежегодное собрание элитарного клуба, вот и бегает Алексей Изотович в мыле, опять подговаривает членов «двадцатки» голосовать за введение поста Кормчего. Дался он ему! Ну, кому нужна формальная должность, когда существуют межклановые группы для урегулирования конфликтов? Зная Балахнина, князь Шереметев уже давно подозревал, что тот не зря «окучивает» Назарова. Что общего между либеральным политиком и упрямым и независимым молодым бароном, который идёт своим путём, собирая шишки на лбу? Он так за своих детей не хлопочет, как за Никиту!

К его удивлению, Алексей Изотович сегодня витал в иных измерениях. Он рассеяно пил вино, отвечал невпопад, как будто мозг был занят обработкой иной информации, поступающей извне. Вяло спросил, не забыл ли Василий Юрьевич о собрании клуба, и поддержит ли идею о Кормчем?

— Нет, я остаюсь при своём мнении, — сидя в кресле под широким тентом посреди парка, твердо ответил Шереметев. — Не множь сущности, Алексей. И прекрати баламутить общество ненужными манёврами. Вот тебе пример из недавнего. Назаров без уведомления начал копать под моего внештатного сотрудника, и так случилось, что он погиб на его глазах. Я к тому времени тоже узнал о махинациях и поспешил человечка взять за жабры. Но столкнулся с этим мальчишкой у разрушенного дома этого самого сотрудника. Мы спокойно разобрались в ситуации, не поубивав друг друга. Вопрос: зачем нам посредник?

— Интересная у тебя жизнь, Василий, — удивлённо хмыкнул Балахнин. — Но твоя история меня встревожила. Выходит, я прав. Межклановое напряжение может привести к непоправимым последствиям. Кормчий нужен не только для решения наболевших проблем, он будет решать много других задач.

— Каких? — рассмеялся Шереметев.

— Защищать от внешнего давления, — с серьёзным лицом произнес Балахнин. — Но в большей мере: от диктата сильных кланов. Василий, я в курсе событий, происходящих с автомобильным предприятием Касаткиных, и считаю, что давить на корню мелких производителей непозволительно.

Шереметев с изумлением взглянул на гостя. Тот немного взбодрился после вина, на губах появилась лёгкая усмешка.

— А я здесь при чем?

— Ну, как же… кто с уважаемым Леонидом Ивановичем строит планы переподчинения под свое крыло независимых предпринимателей? Волынский хочет уничтожить конкурентов, а ты, Василий Юрьевич, полез в разборки с казанскими князьями.

— Та-аак, — протянул Шереметев, напрягшись. — Здесь поподробнее, дорогой Алексей Изотович. С чего бы тебе заботиться о моих взаимоотношениях с казанцами?

— Жалуются люди, возросли тарифы на перевозку по Волге, снизилось количество контейнеровозов, идущих мимо Симбирска. Там, кажется, твой младшенький, Велимир, каким-то проектом занят?

— Ты заинтересовался перевозками? Хочешь свой кусок пирога? —

расхохотался Шереметев, поняв, куда клонит Балахнин. — Удивил, Алексей, вот просто до колик в животе удивил! На кой хрен тебе эта ниша?

— Она мне не нужна, но ты серьезно наступаешь на хвост Назарову. По Волге идёт трафик хлопка для его фабрик. Хлопок поставляют Каримовы — союзники Никиты. Теперь, когда Касаткины ушли под руку «вологодского отшельника», они тоже начинают испытывать некоторые неудобства.

— Ну… это уже конспирология, — развел руками в недоумении Шереметев. — Кто тебе такую информацию предоставил?

— Мои люди, — улыбнулся Балахнин. — Я, знаешь ли, люблю собирать всякие слухи, систематизировать их и делать парадоксальные выводы на фактологической основе.

— Хм, а я всегда считал, что тебе по нраву только воду мутить в Думе, — Василий Юрьевич осушил свой бокал, чувствуя раздражение от напористости и бесцеремонности гостя. — А ты ещё и досье на всех собираешь.

— Нет, я не досье собираю, а информацию, — поправил его Балахнин, хотя, по мнению Шереметева — один чёрт. — Информацию продаю или использую по своему усмотрению. Ну и плюс к этому грамотная аналитическая служба… Так вот, ситуация в Симбирске может привести к конфликту между тобой и Назаровым. У тебя сильное боевое крыло, опытные волхвы, поддержка Волынских и более мелких родов.

— Правильно, — кивнул хозяин парка и всего благолепия, окружавшего сидящих под тентом мужчин. — Только не говори, что у Назарова за спиной императорский клан. Знаешь, что самое забавное? Мальчишка никогда у них не попросит помощи, и осознавая свои возможности, будет скромно стоять в сторонке. Может, лет через сто его Род будет иметь вес, но сейчас, Алексей, ты не на ту лошадку ставишь. Не буду я воевать с Никиткой, успокой его. Ведь это он послал тебя?

— Нет, — улыбнулся Балахнин. — Ты, Вася, зажрался, не хочешь в ногу со временем идти. Аристократия, стоящая на фундаменте древних привилегий и магии, не хочет менять существующее положение. А остальной мир ищет другие пути…

Шереметев внимательно поглядел на разговорившегося гостя. С ним явно что-то произошло, как будто получил инсайдерскую информацию, касающуюся всех кланов, и теперь пытается таким образом предупредить о какой-то ошибке.

— Алексей, ты не пьян, случаем? — участливо спросил Василий Юрьевич. — Несёшь какую-то чушь, извини за прямоту. При чем здесь старая аристократия? Кому какое дело, на каком фундаменте она базируется? Мы поддерживаем императора, соблюдаем все негласные договорённости, не лезем в чужой огород. Когда было сказано не трогать Касаткиных — Лёня послушался и разумно отошёл в сторону. Хотят автостроители под крылышком Назарова работать, пусть работают. У Волынских и без нижегородского автопрома дела неплохо идут.

— Ладно, — примиряюще произнёс Балахнин. — Ты не понимаешь, зачем нужен Кормчий, зато я вижу на десять шагов вперед. Уже двенадцать членов клуба заверили меня в поддержке. И это без моего слова. А еще я со Строгановым не разговаривал. Так что можно смело ещё двоих приплюсовывать за Назарова.

Шереметев излишне нервно потер щеку. Третий день не брился, щетина полезла, неприятно кожу раздражает.

— Я никогда против Назарова не выступал. Я был категорически против создания непонятной должности Кормчего. Мне не нравятся твои нововведения в традиции клуба. И не стану их поддерживать впредь. Хотя… подожди, сколько, ты сказал, человек проголосуют за Кормчего?