Возмездие
Шрифт:
— Что еще за правительство? — удивился Савинков.
— А черт его знает! — весело воскликнул Балахович. — Гонца прислали — будут ждать нас с вами в Мозыре. А от Пилсудского мы имеем давний приказ — присягнуть на верность первой же местной власти. А мне что, я самому дьяволу могу присягнуть — от этого сапоги жать не станут… — И он рассмеялся, оскалив свои крупные белые зубы.
И Савинков приказал себе остаться в отряде, только чтобы выяснить: что это еще за правительство? Может, и в самом деле что-то серьезное?..
Бой
— Стась! Красных гадов вешаем! Хошь сам побаловаться?
— Успеется, — отмахнулся старший и спросил, где его квартира.
Иосиф показал плетью на здание почты, где качались повешенные, и крикнул:
— Вон там, с украшением.
Балахович и Савинков расположились на втором этаже. Здесь, очевидно, жил заведующий почтой — это была большая, давно и хорошо обжитая квартира. Куда только подевались ее обитатели?
Савинков занял маленькую комнатку рядом с кучней, заперся и, не раздеваясь, повалился на постель. Потом он много раз просыпался от пьяного ора, всю ночь играла гармошка, визжали женщины, раздавались выстрелы — братья Балаховичи справляли победу.
Утром Савинкова разбудил стук.
— Приехали какие-то… — хрипло докладывал вестовой Балаховича через дверь. — А сам спит… что сказать?
Савинков встал, побрился и умылся на кухне и вышел в столовую, где его уже ждали. Приехавшие сидели рядком на стульях среди разгрома, оставшегося после оргии. Стол был опрокинут, и посуда, разбитая и целая, валялась на полу. Посредине воняла какая-то лужа, в нее был втоптан цветастый женский платок.
Савинков в одно мгновение увидел все это, но не повел бровью и пригласил приехавших пройти с ним на первый этаж в служебное, как он выразился, помещение. Они уселись там у громадного стола, на котором, наверное, сортировалась почта.
— Кто вы, господа, и что вам угодно? — сухо спросил Савинков, разглядывая приехавших. Все пятеро были, что называется, в летах и имели солидный вид — в крахмальных воротничках, при черных галстуках.
— С кем имеем честь? — чуть приподнялся один из приехавших.
— Борис Савинков, — отчеканил сухой голос.
Один из приехавших, высокий, костлявый, в длинном черном сюртуке, встал:
— Мы счастливы приветствовать на нашей белорусской земле столь знаменитого политика… Разрешите представиться, — чопорно поклонился он. — Мы министры воссоздаваемого белорусского правительства. Моя фамилия Адамович — я заместитель премьера и министр внутренних дел, это
— Кем это правительство сформировано? — сухо спросил Савинков и добавил: — Это обстоятельство, как вы понимаете, определяет все. Вы садитесь, пожалуйста…
Зам премьера Адамович сел и ответил Савинкову, не поднимая глаз:
— Что касается меня, то я входил в состав правительства, которое создавалось еще во время польского наступления. Теперь мои коллеги… подобраны мною.
— Ваша партийная принадлежность? — поинтересовался Савинков.
— Конституционный демократ, — как-то неуверенно произнес Адамович. — А мои коллеги — скорей всего земцы.
— А кто же у вас премьер? — спросил Савинков.
— Вакансия, — чуть заметно улыбнулся вице-премьер.
— Программа у вас есть? — спросил Савинков, еле сдерживая гнев.
— Программа? — несколько удивленно переспросил Адамович. — Тут же все ясно: перебить коммунистов, а там видно будет.
Он сказал это с такой святой убежденностью, что впору было рассмеяться.
В эту минуту в зал вошел старший Балахович. Вид его был страшен: лицо серое, покрытое сивой щетиной, оплывшие глаза, сбившиеся колтуном волосы.
— Почему сепаратничаете? — спросил он у Савинкова, садясь рядом с ним. — Ну? Кто у вас тут главный? — обратился он к министрам.
Снова встал высокий Адамович:
— Разрешите представиться: Адамович — заместитель премьера и министра внутренних дел.
— Ишь ты, шишка… — Балахович снизу вверх с любопытством смотрел на Адамовича. — Ну ладно… Чего господа хотят, кроме власти?
— Хотели бы располагать средствами, — осторожно ответил вице-премьер.
— Средства будут. Еще что?
— Хотелось бы знать, когда вы освободите Минск? Имеется ли смысл объявлять временную столицу?
— Военными тайнами не торгую, — с угрозой ответил Балахович.
— Зачем нам ваши тайны, господин генерал, — укоризненно сказал Адамович. — А вот вы сами нам нужны.
— Глядите-ка, понадобился, — Балахович подмигнул Савинкову. — Ну-ну?!
— Мы хотели бы видеть вас своим белорусским президентом.
— Президентом? — недоверчиво переспросил Балахович и вполне серьезно сказал: — Ну что ж, если такое желание, отчего же, можно, за мною не станет.
— А почему и нет?! — воскликнул Адамович. — Кто землю освободил от супостатов, тому и власть на той земле. — Он посмотрел на Савинкова и добавил: — А Бориса Владимировича…
— Викторовича, — поправил его Балахович.
— О, пардон! А Бориса Викторовича сама судьба нарекла нашим премьером.
— О лучшем кандидате нельзя и мечтать, — поддержал Балахович…
Савинков смотрел на все это, и ему не хотелось верить своим глазам. Он уже понимал, что перед ним базарные политиканы, решившие, пользуясь всеобщей неразберихой, захватить власть над миллионами людей.