Возьми меня с собой
Шрифт:
— Дарил. — Лера вспомнила, как удивилась максимовской проницательности. Так вот откуда он узнал!
— Это… я ему… я видела… тогда, у тебя дома… помнишь? Мы еще говорили…
— Я помню, — тихо сказала Лера, — я поняла. Все поняла.
— Прости… — Наталья перестала напрягаться, затихла. Его взгляд устремился мимо Леры, куда-то вдаль. Туда, в невидимый постороннему глазу мир, где она не была холодной и безжалостной убийцей, но лишь безгранично любящей женщиной.
Машина дернулась и остановилась.
— Есть, — сказал санитар и, толкнув
— Ну вот и все, — мягко начал врач, подбираясь к Наталье. — Сейчас вам сделают операцию, и… — Он вдруг замолк, резко наклонился над ней, достал из кармана зеркальце, сунул к губам. Потом медленно выпрямился. — Не успели, — проговорил он другим, тусклым голосом, — она умерла.
33
Лера смотрела, как тело Натальи перекладывают на каталку, накрывают простыней, увозят куда-то вбок от главного входа. Врач «скорой» курил, привалившись спиной к кузову машины и хмуро глядя под ноги.
— Откуда здесь можно позвонить? — спросила его Лера.
Он молча залез в салон, достал оттуда сотовый, протянул ей. Она покачала головой:
— Я имела в виду обычный телефон.
— Да звони. — Парень почти насильно сунул Лере в руку аппарат.
Она поколебалась, потом отошла чуть в сторону, нажала кнопки.
— Да! — важно сказала в трубку Машка.
— Маша, это я. Мне пришлось задержаться. Ты не испугалась?
— Испугалась, — охотно подтвердила Машка.
Голос, впрочем, у нее был спокойным. Лера облегченно вздохнула.
— Я скоро приеду. Ты поела?
— Нет. Ведь ты же обещала хот-дог.
— А… ну да. Ты ешь, не дожидайся меня, я потом тебе все сделаю. Ладно?
— Ладно. А ты скоро?
— Постараюсь скоро. Ну все, пока.
— Пока, — сказала Машка.
Лера отключилась и вернула сотовый хозяину.
— Дочка? — Он понимающе кивнул. — У меня тоже дочка. Скоро два года будет. Эх, ешкин кот! — Парень смачно и зло сплюнул. — Не довезли твою подругу. Жаль. Красивая была. — Он глянул на Леру и развел руками: — Значит, не судьба, что говорить… Яш! Ну чего там? Есть вызовы?
Санитар, высунувшись из кабины, кивнул.
— Прости, не поминай лихом. — Парень выкинул окурок и полез в машину.
Лера, увязая в сугробах, и, спотыкаясь, с трудом выбралась к трассе и тут вспомнила, что в кармане лежит одна завалящая двадцатка. Все же она рискнула поднять руку — тащиться на метро через весь город не было сил.
Но не тут-то было. Машины останавливались одна за другой, водители выслушивали Лерино заверение в том, что она расплатится тут же, как приедет, только забежит домой за кошельком, понимающе усмехались, хлопали дверцей и уезжали.
Она уже совсем потеряла надежду убедить кого-нибудь в своей порядочности и собралась ехать на метро, когда рядом затормозила потрепанная белая «копейка». Из салона неслась веселая музыка. Стекло опустилось, и из окошка высунулась молодая девчонка в красной бейсболке козырьком назад. Правую девчонкину ноздрю украшала крошечная
— Куда? — лаконично поинтересовалась владелица «копейки».
Лера скорее по инерции назвала адрес — она была уверена, что девица, услышав о ее некредитоспособности, тут же отчалит, как остальные.
— Неблизко, — хмыкнула девушка и распахнула дверцу: — Ладно, садитесь.
— У меня с собой только двадцать рублей, — поспешно сказала Лера, — но я расплачусь, вы только у дома подождите…
— Да садитесь же! — нетерпеливо повторила девчонка.
Ей, казалось, было совершенно неважно, сколько предложит за услуги пассажирка. Лера забралась в машину, пристегнула ремень. Девица в бейсболке выжала газ, «копейка» дернулась пару раз и, сделав крутой вираж, понеслась по шоссе.
Девушка повернула колесико магнитолы, разудалая мелодия зазвучала на полную громкость. Девчонка ритмично, в такт музыке покачивала головой, тихонько подпевая себе под нос. Она явно косила под Наталью Орейро: красная кепка, такая же прическа с челкой треугольником. По всему салону были расклеены фотографии кумира российской молодежи от двенадцати до восемнадцати.
Лера подождала немного, рассчитывая, что водительница все же возобновит разговор об оплате проезда, но та будто бы совсем забыла о пассажирке. Тогда Лера слегка расслабилась, откинувшись на сиденье, и прикрыла глаза.
Сразу перед ней встало лицо Натальи, страшное окровавленное с одной стороны и неестественно белое с другой, с темными, полными страдания глазами. Боже мой, и ей Лера доверяла Машку, считая старшую сестру самым спокойным, уравновешенным и надежным человеком в отделении!
Если бы только она мола знать, что первое впечатление о Наталье тогда, на балконе, окажется самым правильным, самым точным.
Бедная Настя! Вот, значит, что она хотела рассказать Лере: что назначение в карте поддельное и подделала его Наталья! Она вовсе не собиралась признаваться в своей преступной связи с Максимовым, потому что этой связи не было. Несчастная девочка просто, себе на беду, зашла в ординаторскую и увидела там то, чего ей видеть не полагалось: склонившуюся над картами старшую сестру.
Вот отчего Настя бегала от Леры после той жуткой ночи, вот почему выглядела испуганной и подавленной — не могла решить, как поступить, не смела поверить своей чудовищной догадке. А Лера считала ее предательницей, обвиняла во всем случившемся!
Сейчас, вспоминая в деталях прошедшие месяцы работы в отделении, сопоставляя одни с другими разные факты, Лера не переставала удивляться себе. Как она могла оказаться такой слепой и доверчивой, не видеть, не замечать того, что творится вокруг нее? Как умудрилась безоговорочно поверить Максимову дважды: в первый раз, когда он обвинил ее в ошибочном назначении, и второй — когда тот сообщил, что Андрей якобы собирается писать на нее жалобу? Ведь все было так ясно, так недвусмысленно — шеф не особенно и старался, просто поймал Леру на удочку, как глупую рыбешку.