Возьми меня с собой

Филлипс Патриция

– Ну что за красотка! – восхищенно воскликнула Пэт, любуясь новым, из голубой тафты, нарядом Дженни. – Никогда не думала, что твоя племянница так хороша собой.

На самом деле Пэт не уставала восхищаться внешностью Дженни с того момента, как новоявленную племянницу отмыли, причесали и одели в чистое.

– Спасибо, тетя Пэт. Платье такое красивое! – Серые глаза Дженни светились восторгом. Ее никогда еще так не баловали.

– Чепуха, ты достойна лучшего платья. Неужели ты могла подумать, что я выгоню тебя прочь, одетую в тряпье?

– Но, милая, – осторожно вмешался Уильям, – цена! – Его круглое лицо омрачилось думой –

счета оплачивал он.

– Разве можно говорить о ценах, когда среди нас появилось такое чудное создание?! Да ты просто скряга, жалкий скряга!

– Пэт, зачем такие жестокие слова…

– Да, может быть, я выражаюсь слишком резко, но когда-то я должна была сказать тебе правду! Посмотри, как мы живем! Я хожу в старье. Шторы давно пора поменять, покрывала на постели тоже. Любовь моя, как бы горько мне пи было говорить такое о собственном муже, но от истины не уйти – ты скряга, Уильям.

Дженни незаметно улыбнулась. Всего лишь два дня она жила у родственников, а уже успела разобраться, кто в их доме хозяин. Маленькая пухленькая Пэт правила мужем железной рукой и никогда ни в чем себе не отказывала.

– Ты не заслужила новое платье, – обиженно сказала Долли, – я уже год в одном наряде хожу.

Дженни с самого начала невзлюбила семнадцатилетнюю сестру Пэт, которая помогала обслуживать клиентов в лавке. Если речь заходила о Долли, то ее иначе как бедной девочкой никто не называл. Долли относилась к той категории людей, которые никогда ничем не бывают довольны. Тощая и болезненная, она вечно шмыгала носом и чихала.

– Но я не могу всю жизнь ходить в мужском наряде, – резонно заметила Дженни.

– Откуда нам знать, что ты наша родственница? – гнусаво промямлила Долли.

– Неоткуда, поэтому придется тебе поверить мне на слово.

Посчитав разговор законченным, Дженни в последний раз бросила взгляд в зеркало, любуясь собственным отражением. Голубое платье с глубоким полукруглым вырезом, отделанным белым кружевом, плотно облегало фигуру до талии и ниспадало пышными складками ниже. Тетя Пэт подошла к выбору наряда весьма ответственно – все детали отделки и ткань выбирала сама, и результат превзошел все ожидания – платье эффектно подчеркивало статность фигуры; серые глаза Дженни приобрели оттенок голубоватого льда, а волосы сверкали червонным золотом на синем фоне. Под платье была надета батистовая кружевная рубашка, на ногах – туфельки из синей тафты, и чувствовала себя Дженни как настоящая принцесса.

Пэт едва исполнилось двадцать два года – Уильяму она вполне годилась в дочери, и за несчастье тратить свои лучшие годы на старика она требовала от бедняги Данна полной самоотдачи. Трехэтажный дом с лавкой на цокольном этаже был обставлен с некоторой даже роскошью. Дочь простого торговца тканями, Пэт всеми силами стремилась пробиться наверх, и ей это отчасти удалось. Пэт всегда была в курсе последних сплетен и знала, кому можно дать в долг, а кому нет. Дружеские привязанности никогда не мешали ее бизнесу. Если для дела человек переставал быть выгодным, Пэт рвала отношения без всякого сожаления. Такое абстрактное понятие, как мораль, никогда не принималось во внимание, когда дело касалось денег.

Сегодня утром Пэт вошла к Дженни в спальню в пеньюаре из шоколадного бархата с отделкой из ярко-желтого атласа. Чепчик из лимонно-желтого кружева покрывал пышные светлые кудряшки.

– Доброе утро, Дженни, – сказала Пэт. Улыбка обнажила мелкие

острые зубки. Ни дать ни взять кошечка. – Какой сегодня день чудный! Воздух свежий, как будто живем за городом. – Пэт подошла к окну с цветными стеклами и, распахнув его, выглянула наружу, заметив знакомую, поздоровалась и только после этого снова обратилась к Дженни, которая, приподнявшись на локте, приготовилась выслушать свою тетю. – Уильям сказал, что ты могла бы работать в лавке, но у нас уже есть помощница – эта бедная девочка Долли, и другой нам не надо.

Дженни почувствовала тревогу. Ей указывают на дверь?

– А дома я могла бы помогать? Убирать, готовить.

Помощница по хозяйству, пожилая женщина, едва справлялась со всей той работой, которую на нее навалили. Она не только должна была убирать в доме и лавке, но также готовить еду для семьи и четырех подмастерьев.

– Нанимать такую красотку кухаркой? Это было бы вопиющей несправедливостью – по отношению к тебе и к нашему бизнесу. У меня для тебя планы получше. Как насчет того, чтобы предлагать товар на улице? Ты могла бы рассказывать людям, где они могут найти богатый выбор лент и кружев. Ты тикая миленькая, Дженни, ты просто рождена для того, чтобы привлекать покупателей. – Пэт ласково улыбалась, но в глазах се был холодноватый расчетливый блеск. – Одного взгляда на тебя будет достаточно, чтобы все модники Лондона выстроились в очередь у наших дверей.

– Вы оба были так добры ко мне. Это самое малое, что и могла бы для вас сделать, – с улыбкой ответила Дженни, старательно игнорируя появившиеся сомнения относительно истинных целей ее молоденькой, но весьма деловой тетушки.

Дженни меньше всего ожидала, что ее заставят шататься по улицам, и не была готова к такому опасному повороту. Она могла утешить себя лишь тем, что цыгане едва ли забредут в этот респектабельный район, а Толбот Марч, если и увидит ее на улице, никак не сможет узнать в ней коварную похитительницу его наряда.

Между тем Пэт, присев на край постели Дженни, продолжала осторожно развивать тему об источниках семейного дохода, настоящих и перспективных.

– Бедняга Долли напрочь лишена обаяния, тут уж ничего не попишешь, но и она умеет пригодиться. Помнишь тот сочный бараний бок, что мы ели на ужин?

При одном воспоминании о жаренном в сливочном масле мясе у Дженни потекли слюнки. Такие деликатесы ей доводилось пробовать не часто.

– Было очень вкусно, – сказала Дженни.

– Лаймон Перс, мясник с соседней улицы, снабжает нас мясом, а наша бедная блеклая Долли, – тут Пэт захихикала и подмигнула Дженни, призывая оценить ее остроумие, – снабжает его… ну, в общем, Долли – его подружка.

– О, я поняла, – с запинкой произнесла Дженни, не зная, следует ли расценивать слова Пэт именно так, как она догадывалась.

– Мне пришлось отказаться от мысли удачно выдать ее замуж, а Лаймон… она ему понравилась. В наши дни все слишком, дорого, чтобы заглядывать дареному коню в зубы.

– Вы хотите, чтобы я вышла торговать сегодня? – спросила Дженни, неохотно слезая с теплой постели на холодный пол.

– О да, скорее, скорее! Пусть тебя заметят! – воскликнула Пэт и, чмокнув Дженни в лоб, слегка отстранилась, чтобы полюбоваться роскошными волосами и безупречной кожей Дженни – синяки успели сойти. – Ты просто прелесть, даже рано утром! Что за сокровище. Надень голубое платье и позволь мне привести в порядок твои волосы.