Возьми меня в долг
Шрифт:
А передо мной появляется человек, который, кроме себя, ни о чём не думает.
— Не мнись, заходи, — приказывает, отходя на шаг назад. Пропускает меня внутрь. А я быстрее забегаю, только бы нас никто не увидел.
Я — параноик.
После вчерашнего разговора с Оливией я теперь думаю, что все так и смотрят за мной. Наблюдают со стороны, прожигают мне взглядом спину. Хотят уловить тот момент, когда я буду наедине с Рихтером, чтобы убедиться в словах Бельц.
— Ты сюда стоять пришла?
Я не замечаю,
Пора перестать уходить в свои мысли!
Поднимаю взгляд на мужчину и отрицательно машу головой.
— Я хотела поговорить, — отвечаю честно. Ещё вчера.
Рихтер вальяжно доходит до своего кресла и медленно садится в него, ожидая моих слов.
Ему разве работать не надо? Обычно во всех фильмах босс увлечённо смотрит что-то в бумагах, когда подчинённая бегает вокруг него и мямлит.
А это кривой босс.
Размещается в своём уютном кресле, кладёт руки на подлокотники. Сканирует серыми глазами с ног до головы.
А я сжимаюсь под таким напором. Чего увидел необычного? Всё то же платье, которое он на мне разорвал. Оно держится на двух хлипких нитках.
— Начинай, — указывает головой на стул.
Я делаю несколько несмелых шагов. Опускаюсь на стул и выпрямляю спину, вытягиваясь. Руки складываю на коленках и тут же начинаю перебирать пальцами.
— Я понимаю, что не в том положении, чтобы ставить условия и что-либо предлагать… — говорю честно. Обидно до жути. Только недавно была свободным человеком, а теперь и слово сказать боюсь.
— Ближе к сути.
Поджимаю от недовольства губы. Так тяжело выслушать?
— Тебе всё равно, да, — эти слова говорю чисто для себя. Чтобы убедить. — Но, когда ты сказал собрать мне долг — я это сделала. Ходила по знакомым, по друзьям. Влезла в ещё большие долги, и после того, как меня обокрали…
Господи, как только я узнаю, кто это сделал, не знаю, что с ним сделаю. Несмотря на свои хрупкие ладони и малую силу, сверну ему шею. Перееду комбайном и засуну ему в ж…
Тихо вздыхаю. Не сейчас.
— Я лишилась всех денег. И теперь мне нужно как-то возвращать то, что я заняла у других, включая Шмидта… — признаюсь. Недавно тёте позвонил знакомый и уже начал наседать. Хоть мы и договорились на рассрочку в полгода. Но он напомнил. Причём настойчиво. А у нас сейчас… мягко говоря, всё не очень хорошо с деньгами. Всё, что есть, уходит на поддержание клиники и лечение сестры. — Я брала их с условием, что выплачу в течение полугода…
Я вообще удивлена, что Рихтер меня до сих пор слушает. Хочу увидеть его лицо, посмотреть в глаза, чтобы увидеть там равнодушие, но не решаюсь поднять голову.
— И если я буду работать у тебя всё это время… То… — неосознанно отдираю кожу возле ногтя. На нервах. Что он сейчас не согласится на это глупое предложение, которое хочу ему сделать. Мне бы вообще сказать
— И что ты хочешь? — перебивает.
И я решаюсь. Поднимаю на него свой обречённый взгляд. Да, я никогда не хотела просить у него больше помощи после случая со Шмидтом, но сейчас…
— Месяц, — выдыхаю. — Делай со мной что хочешь за это время. Я, честно, не буду противиться и буду выполнять всё, что тебе заблагорассудится.
Я не верю, что говорю это.
— Но взамен наша договорённость… кончится через это время. Я понимаю, что сто тридцать кусков за жалкие тридцать дней… Многовато, но мне нужно вернуться в нормальную жизнь. Тем более через несколько месяцев мне необходимо прибыть обратно в…
— Я тебя понял, — серые глаза сверлят во мне настоящую дыру. — Но ты забываешь, что я и так могу делать с тобой всё, что захочу.
Он прав.
И это уничтожает сильнее.
— Я подумаю насчёт твоего предложения, — от его слов в груди зарождается маленький огонёк надежды. Неужели? — Но раз уж ты мне напомнила…
В яркой, но бесцветной радужке сверкает огонёк азарта.
— Иди сюда.
Я взволнованно сглатываю и стараюсь не показать своего удивления.
— Сейчас? — и опять тереблю край белого фартука. — Но ведь день и…
— И что тебя волнует? — выгибает бровь.
Я не удивлена.
Этот человек — ненормальный. Границ никаких.
— А если твоя жена…
— Хватит, — обрубает грубо. Судя по его нахмуренному и напряжённому лицу… зря я постоянно напоминаю ему об Оливии. Но надеюсь, что у него хоть капля совести проснётся. — Если хочешь, чтобы я согласился, тебе должно быть всё равно на мою жену.
И в этом он, к сожалению, прав.
Я встаю, и на подрагивающих ногах делаю несмелый шаг вперёд.
Ладно, всё нормально.
Виол, всё не так плохо ведь! На месте Рихтера мог бы быть старый и дряблый мужчина. Который даже удовольствие доставить не может. А Алекс… Красивый. Хоть и редкая сволочь и мудак, хотя бы трахает так, что потом стоять не можешь. Всё не так плохо. Так ведь?
Да…
Я всего лишь накручиваю себя.
Ищу отмазки.
Но сама виновата, раз во всё это влезла.
И поэтому я подхожу к нему. Жду следующих указаний, а сама нервно посматриваю на дверь.
Только бы никто не вошёл.
— Садись на колени, — его голос ударяет в моё тело как молния. Я неосознанно опускаю взгляд на его ширинку. Сглатываю и стыдливо покрываюсь румянцем. — И заставь меня поверить, что ты хорошо будешь работать этот месяц.
Мне неловко, потому что он даже не отодвигается.
— Мне что? Лезть под…
— Да, — я не успеваю договорить. Холодно перебивает, из-за чего я прикрываю глаза и собираюсь с силами.