Возможна ли жизнь на Земле. Часть первая
Шрифт:
– В обед выпил – и весь день свободен! – Жуков был полностью с ним согласен. Рабочий день удался на славу, никакой работы! В продолжение начатого приятного времяпровождения, они договорились вечером посидеть в кафе. Богдан поддерживал беседу с другом, а его душа жила своей, особенной жизнью. Все чувства скрутились в ней в тугой узел, напряжённый и жаждущий. Он остро нуждался в одном – снова увидеться с недавней знакомой. Никаких планов и соображений, просто увидеть, встретиться взглядом с её волшебными глазами… Он размеренно кивал головой, слушая голос друга и не понимая слов, а когда с большим трудом вернулся к действительности, то понял, что на Виктора Сергеевича удачный обед оказал расхолаживающее действие. Обычно Жуков, обожающий свою жену Асю и сыновей-близнецов, почти никогда не говорил о женщинах. В
– Я вот хочу тебя спросить, о чём это ты мечтал во время нашего образцово-показательного обеда? – Богдан, немного подумав, открыл, было, рот для достойного ответа, но Жуков опередил его и назидательно пророкотал, загибая пальцы по ходу речи:
– К твоему сведению, наш итальянец-повар не сводил глаз с твоей сестры. У меня сложилось такое впечатление, что для него именно она явилась сегодня самым удачным блюдом… – Жуков не сумел продолжить, так как Богдан подскочил, как ужаленный:
– Не мог ты, что ли, хотя бы пнуть, мня под столом! Она ещё не оправилась от своего удава, а тут уже этот…! – Безразлично глядя на друга, Виктор Сергеевич степенно ответил:
– Ну-ну, не горячись, я ведь подумал, что она уже совершеннолетняя… Ошибся. А ты можешь немного сбавить обороты, он не женат, детей не имеет и, по моим сведениям, за время работы у нас, не завёл ни одной маломальской любовной интрижки. Я даже, ненароком подумал, не голубой ли он, вообще? Чёрт их поймёт, иностранцев этих!
– Мне, знаешь, всё равно, какой он. Довольно того, что я знаю Лену! Она наивная и доверчивая глупышка несмотря на то, что уже имеет двоих детей! Она так устроена – видеть всё в розовом цвете, к тому же, она добрая и честная женщина, что в нашем случае совершенно недопустимо! – Жуков, наконец, рассердился, что, бывало, с ним очень, и очень редко:
– Не пойму я, чего ты так рефлексируешь? Что она видела-то в своей жизни? Родителей потеряла рано, замуж выскочила за козла своего …. И всё потому, что ничего другого просто не испытала! Перетерпела от своего хорька бездну унижений. Судьба её не балует! А ведь она хороший журналист, просто талант, хорошая мать. Так неужели твоя сестра не заслуживает счастья? И уже совсем не твой вопрос, где она это счастье найдёт! – Богдан нахмурился, он и сам желал сестре только всего наилучшего, чёрт побери! Некоторое время они молчали, думая каждый о своём. Виктор Сергеевич решил оставить последнее слово за собой.
– Ты знаешь, а я за Лену спокоен – в конце концов, за неё ведь есть кому заступиться, правда, друг мой? – Ядовито осведомился он. Богдан, вздохнув, только махнул рукой.
– Ладно, забыли! Пошли уже в бассейн, и так сколько времени упустили. – Они вышли из банкетного зала и направились в бассейн, где шли работы по демонтажу устаревших материалов и оборудования. Вместе эти двое выглядели очень внушительно, рост у них был одинаковый – сто девяносто два сантиметра, только Жуков был шире в кости и уже начинал полнеть, этакий монолит за сто килограммов. После работы он любил полежать на диване и посмотреть телевизор, что не исключало постоянный труд по благоустройству дома и усадьбы. Зайдя в его дом, прямо с порога было ясно, что хозяин здесь крепкий и умелый. Всё, что нужно, делается здесь его руками. Как он всё успевал, оставалось загадкой. Его жена Ася (полное имя Александра), была молодой, высокой и очень симпатичной женщиной. Мужа она обожала и за все семь лет брака они даже ни разу не повздорили! Мальчишки-близнецы у них росли здоровые и
– Порода у нас такая, добрые хлопцы растут!
Богдан же был стройным, широкоплечим и узкобёдрым красавцем. Благодаря каждодневным тренировкам, удачной наследственности и железной самодисциплине у него на теле не было ни капли лишнего жира. Сказывалось и недавнее военное прошлое. Его глаза были тёплого коричневого цвета, чуть выпуклые и блестящие – это о таких глазах говорят – бархатные. Прямой нос был чисто мужским, несмотря на аккуратность формы. Яркие чувственные губы в сочетании с твёрдым мужественным подбородком и безупречным овалом лица делали его неотразимым для противоположного пола. Улыбка открывала ровные белые зубы. Для женщин самых разных возрастов он был соблазнительным и желанным. Жуков вдруг сбавил ход и, понизив голос, сказал, глядя Богдану в глаза:
– Сегодня утром к нам прибыла дама, уж не знаю, что она собой представляет и зачем попала в наш забытый Богом уголок, да только бабы от зависти скрипят зубами, а мужики исходят слюнями. Я мельком видел её, она точно не платная девка, выглядит по-королевски, красавица – Жуков причмокнул губами – такой я, признаться, давненько не встречал… Камушки на ней, говорят, стоят целого состояния, но она таки затмевает их своей красотой! – Богдан выслушал друга молча, с неопределённой миной на застывшем лице, тогда, как сердце сильно и гулко толкалось в груди. Конечно, речь шла о ней, этой необыкновенной женщине, с которой они познакомились утром. Насколько он понимал, она никак не должна была скучать здесь в одиночестве. Такие женщины не бывают одни. Как- будто прочитав его мысли, Жуков продолжал:
– Она проживает одна в двести шестнадцатом. Пока никого с ней рядом не видно. Но вот что странно – все о ней говорят, но никто не лезет со знакомством. Это, конечно, первое время. Когда любопытство достигнет апогея, кто-нибудь обязательно пробьёт брешь, и остальные вломятся следом. Да, кстати, я заметил твою сестру, за завтраком они сидели за одним столиком и по-приятельски чирикали. Обе были довольны. Лена ведь здесь держится особняком, ни с кем особо не общается. Для «девочек» она слишком правильная, для богатеньких баб – нищая, о чём с ней толковать? Я имею в виду тех, которые оккупировали весь правый угол обеденного зала и болтаются здесь каждое лето. На наши природные красоты им, естественно, наплевать, да и уровень предлагаемых у нас услуг нулевой в сравнении с заграничными курортами. Здесь они абсолютно всех презирают и пока их «папаши» сколачивают свои миллионы, они скупают наших альфонсов за сущие копейки. Наши будут попроще, чем тамошние специалисты – одна реклама, а толку мало, хоть и берут за работу хорошо. Ты туда и не захаживаешь, знаешь, что даже с твоей подготовкой живым и целым оттуда практически не выбраться. – Жуков смачно захохотал, представляя Богдана в определённой ситуации. Грузчики, разгружающие фуру со стройматериалами, дружно оглянулись в их сторону.
– Зато ты там постоянно трешься, и до сих пор жив! – огрызнулся Богдан. Жуков только отмахнулся:
– Зачем нас сравнивать, дорогой? Я женат и высокоморален, я ты холост и чертовски хорош собою – каждая такая баба спит и видит тебя в своей постели! На твоём месте я работал бы с ними и брал настоящие деньги. А сам, так уж и быть, стал бы твоим сутенёром. Эх, зажили бы по-человечьи! – Жуков снова засмеялся так, как умел только он, и всех вокруг так и подмывало вот так же заржать. Но тут прибежал озабоченный мастер с целым ворохом рабочих проблем, которые нуждались в срочном решении. Богдан жаждал крови. Не обращая внимания на подошедшего мастера, он процедил:
– Круто! Только и слышу – я бы, да мне бы, да если бы… Хватит языком попусту молоть, давно уже пора с твоими талантами дополнительные услуги вводить. Вот возьму и Асе всё расскажу, а вдруг ей твои идеи понравятся? – Жуков снова засмеялся, и Богдан позволил себе скупо улыбнуться. Настоящих раздоров для них просто не существовало. Со школьных лет их связывала дружба, которая с годами только крепчала. Каждое его посещение семьи Жуковых сопровождалось шумными поединками с мальчишками, которые в тайне мечтали стать такими же сильными и ловкими, как их крёстный. Виктор и Ася, глядя на их возню, желали одного – чтобы у Богдана, наконец, появилась любимая женщина, и родились дети.