Возможно все
Шрифт:
А когда взглянула на часы в холле, то ахнула:
– Восемь часов вечера! Ничего себе!
Гул мощного мотора девушка услышала издалека. Возвращался странный хозяин запущенного ремонтируемого дома. Этот непонятный ей мужчина, от которого одновременно исходило напряжение и, возможно, угроза ее девственности, и который в то же время так трогательно позаботился и о ее сне, и о зубной щетке, и об обильной еде.
Вот-вот из-за холма выскочит его автомобиль, вот-вот на ступенях раздастся громкий стук каблуков...
Миллисент
В центре стола красовалось блюдо с яблочным пудингом. Конечно, это мамин коронный рецепт, она выпекала такую же вкуснятину, пока не вышла замуж за проходимца Ли Дженкинса. Отчим номер два, Франклин Баум, не любил выпечку, он обожал пиво и копченую рыбу.
На глаза Миллисент навернулись слезы.
Конечно, нехорошо хозяйничать в доме без спросу. А что оставалось ей делать? Сам же написал в записке, мол, живи и действуй. Она вовсе не собиралась воспринимать зубную щетку, теплую постель и вкусную еду исключительно как знаки внимания, за которыми последует второй пункт банального мужского сценария, с его непременным ухаживанием, льющимся в бокалы вином и мимолетной животной страстью. Нет, она не похотливая самка, ей все эти "прелести жизни" ни к чему. Пусть он воспринимает ее усилия всего лишь как благодарность за то, что выручил ее...
Незнакомец с немым изумлением в глазах спускался и поднимался по бесконечным мраморным лестницам своего бестолкового дома.
Он был удивлен! Сражен! Он выглядел обалдевшим от произошедших в доме перемен!
Перфораторы, электродрели и шлифовальные машинки были тщательно протерты от пыли, упакованы в коробки и лежали в образцовом порядке на невесть откуда взявшемся стеллаже. Мраморная лестница на второй этаж сверкала в лучах заходящего солнца. На паркетном полу холла - ни пылинки. Ее не было ни в коридоре на втором этаже, ни в других местах... Словно ее вообще больше не существовало в природе, так-то!
Но на этом чудесные преобразования в фамильном поместье Харткортворд не закончились. На третьем этаже появилась еще одна спальня. На свой страх и риск Миллисент вскрыла один из мебельных ящиков, самостоятельно собрала кресло-кровать. Судя по чертежам, прилагаемым к нему, возможность осуществления подобной сборки для неопытного человека по степени сложности немногим отличалась от монтажа космического спутника.
Сверкал лаковыми боками рояль, радовала взгляд свежая зелень роскошных пальм в холле и на лестницах. Входная дверь больше не скрежетала и не скрипела. Ни одного поломанного ящика не валялось у входа.
И все это сотворила своими нежными, девичьими руками Миллисент.
В довершение всего при встрече девушка протянула ошеломленному
– На втором листе примерная стоимость работ по планировке территории усадьбы, потом идут затраты на питание землеустроителей и на садовника. Возить рабочих в ресторан или привозить еду сюда - огромная разница! Нельзя терять ни часа. Лето кончится, работа останется на следующий год, а время дорого еще и тем, что цены растут почти каждый месяц!
– прокомментировала смету Миллисент.
– Теперь прошу к столу. Кофе остывает, пудинг тоже.
– Кто такая Миллисент Рич, здесь стоит ее подпись?
– спросил хриплым голосом мужчина, дочитав список до конца.
– Это я...
– Очень приятно! Роджер Харткортворд!
– протянул руку мужчина. Фамилия труднопроизносимая, но ты меня можешь звать по имени.
Вот мы и познакомились. Сейчас пообедаем, и ты расскажешь, что там у вас произошло в Волчьем логу. На тебе вчера лица не было!
– Вчера! Я почти два месяца чувствовала себя, как во вражеском плену! Теперь не вернуть ни одежды, ни заработанных денег!
Миллисент хотела было улыбнуться, но вместо этого губы ее запрыгали, из глаз брызнули слезы, и девушка разрыдалась. Жемчужинами полетели на изумрудный пол так старательно пришитые к блузке пуговицы.
– Тоже мне, горе!
– проговорил Роджер Харткортворд.
– Сейчас же поедем к Реджинальду Хоггвардсу и заберем твою одежду!
– Вы его знаете?
– сквозь слезы спросила девушка.
– Очень плохо, но разве это помешает зайти к нему в гости?
Миллисент перестала плакать, посмотрела внимательно на мужчину и серьезным голосом произнесла:
– Сегодня я не готова вновь переступать тот ужасный порог. Понимаете, я еще не в состоянии видеть этого.., этого...
Роджер не стал дожидаться, когда она подберет нужное слово, он не хотел, чтобы ей стало еще больнее, и быстро сказал:
– Договорились! Поедем на той неделе. Пудинг просто замечательный, где ты так научилась готовить?
– Нигде, - вздохнула Милли, тщетно пытаясь спрятать ладонями обнажившиеся груди.
– Мамин рецепт. Вы пейте пока кофе, я скоро приду.
– Пойдешь пришивать пуговицы?
– Почему вы так решили?
Роджер Харткортворд расхохотался.
– Не забывай, Миллисент, я читаю твои мысли! Оставшихся пуговиц вполне достаточно. Кстати, получается, что ты пока без работы? Ты ведь в Волчьем логу работала, а не прохлаждалась?
– Получается, так. Да, я лишилась рабочего места.
– Чепуха! С сегодняшнего дня ты работаешь у меня, на меня, и вот тебе первое жалованье. Вернее, аванс!
Голос мужчины был серьезен, на губах ни тени усмешки, глаза смотрели прямо и строго.