Возможны варианты... Книга 1
Шрифт:
Агентуру эта мразь, конечно, сдала. Ну нам меньше головная боль. Их и надо отдавать. А кому? Сдадим полякам, те передадут хозяевам, и вся игра. Ничего не получим.
Отправлять его в Россию и там судить? Полный бред! Его даже в СИЗО не примут. Ни один прокурор не даст санкцию. Но надо из этого дерьма хоть что–то получить?
Вмешался Куркин:
— Нужна пауза, доведем дело до конца с Горой. Прикинем ущерб. По Виктору спешки никакой, пусть ведет свою агентуру, но плавно отодвинь его, Сергей, от аналитики. Придумай что–нибудь. Временно. На недельку.
— Товарищи начальники
Куркин улыбнулся: Михаил Антонович с такими коммерческими соображениями вылетал из Москвы.
— Но я бы предложил закончить с Горой — это не сложно, но надо быть последовательными и забивать все гвозди. Если они предназначены в гроб предателя — это радует, но мы можем пристегнуть к этому делу наших старых друзей… Почему нет. Товарищи разведчики! Я не получил ответ.
Прим.: контрразведка провернула весьма рискованное мероприятие. Им просто повезло.
Странно, как их возня осталась без внимания спецслужбы страны пребывания? Следует предположить, что шеф КР ГРУ знает намного больше, чем говорит и был уверен в успехе. Видимо есть какая–то договоренность с немцами? И немцы заинтересованы в успехе наших розыскных мероприятий.
В противном случае просто подъезжает машина с шуцманом и привет!
Следующий этап–компенсация. Предатель установлен, надо выжать из него все и немного больше. Налучшее решение — пихать через него дезу. И для предателя тоже–дольше поживет, буквально или на свободе. Судя по вему имеет допуск к серьезной информации, связанной с агентурой. За такие проделки или будет большой срок, или …. Еще что–нибудь будет!
Шифртелеграмма
От 26.11.2005 г.22.30(время местное) Совершенно секретно
Исх. N 1433 Личным шифром
Извините.
Стрельцу.
В связи с известными Вам событиями и в развитие операции «Извините» прошу разрешения на выход в море. Пойдет Виктор.
Котов.
Денис, Курков.
28.11.2005 г. 19:57 (время местное). Берлин.
Кабак на окраине.
— Здравствуйте, Андрэй! Меня зовут Джим. Мы высоко оцениваем Ваш выбор! Америка ценит деловых людей! Ваша безопасность для нас — важная сторона! Какой псевдоним Вы изберати?
Техник к беседе с работодателем подготовился основательно и не без оснований выбрал активную, жизненную, наступательную позицию. В рамках этого важного дела принял на грудь. Еще внимательно просмотрел видеоархив и, как главный аргумент, приготовил к показу средний палец.
— Называйте хоть горшком, мне нужен американский паспорт и деньги. Пусть будет Перевал!
— А что это? Я не очень хорошо знаком Вашим языком.
— Это такая впадина между двумя высотами, как на заднице…
Слово
— Хорошо. Пусть будет Перевал! Псевдоним женский. Так даже лучше: запутаем чекистов и повысим Вашу защищенность. Теперь хочу выразить Вам: паспорт — дело не скорое, Ваша просьба об установлении Вас в американского гражданина находится у президента. А деньги — пожалуйста: вот номер Вашего счета в «Чейз Манхеттен банк», как видите, сумма хорошая.
Бумажку Голиньский исполнил в посольстве, сумму нарисовал в сомнениях: такой скотине было и этого жалко. Потом решил не жаться и нарисовал сорок тысяч у. е., помятуя про свинью и бисер.
Носкова впервые в жизни оценили по достоинству. Макулатура в Германии стоила дороже, чем в России. Он был удовлетворен и решил поговорить.
— Это другое дело. Я почувствовал деловую хватку. Спрашивайте!
— Что происходит в посольстве?
— Понаехали комиссии. Все проверяют. Всех трясут. Точно знаю об арестах. Чекисты ходят мрачные, говорят, кого–то убили.
Лоп сам был не дурак приврать, но его затошнило.
— Вы не могли бы принести что–нибудь из бумаг, приготовленных для уничтожения?
— Принести не смогу, а вот сфотографировать — пожалуйста. Я говорил Збышеку.
Я принес Вам фотоаппарат и немного наличных.
Придя домой, специалист по замене фановых труб был недоволен собой. Демонстрация среднего пальца не состоялась — это несколько принижало его значимость в собственных глазах.
29.11.2005 г. 16:20 (время местное). Берлин.
Квартира пана Голиньского.
Что делать?! Что?
На пленке русского были немецкие документы. Вариантов их использования было много. Отдать своим, отдать французам или англичанам, как вариант — отдать немцам. Родной конторе — бессмысленно. Баксы снимет руководство. Немчуре? Ни в жисть! Только за пенензы.
Французам? Известные крохоборы. Но — «еще польска не сгинела!» — торговаться он умеет.
Англичане? Но с ними связь через резидентуру. Придется делиться с начальством. Не здорово… Надо подумать, что–то потребует Корус…
Сигнал домофона прервал процесс.
— Вер ист да?
— Герр Голиньский, откройте! Полиция!
Вот с кем ни при каком раскладе не будет шутковать поляк, так это с немцами. Руки «в гору» — и отвечаем на вопросы. Любые. Исчерпывающе. До дна — обо всем. Рефлекс. Безусловный.
Энергично открыл.
Вошли трое. Разговаривали вежливо.
— Герр Голиньский! Битте?
Это не совьетское хамье! Как немцу откажешь?! Попросили пленку — отдал. На рефлекторной базе все рассказал и все подписал, все разложил и всех заложил. Откликнулся на предложение немного выпить. Поляки — страшно гостеприимный и вежливый народ: но тост за великую германо–польскую дружбу не нашел поддержки у гостей! Пришлось в одно горло. Пока протекал процесс алкоголизации организма, хорошо думалось, еще лучше вспоминалось: а документы, а судебный ордер? Где? Кто проверял? Не он — точно!