Возмутитель спокойствия
Шрифт:
Ее сходство с Эланой было только внешним, на самом же деле… Блузка, застегнутая под самое горло. Волосы, стянутые в строгий узел на затылке. Минимум макияжа. Рот неодобрительно скривился, как у школьной учительницы.
– Чем обязан? – спросил он резко.
Может, она и не Элана, но явно ее родственница. Сестра-близнец? Нет, младшая сестра. В любом случае все, что касалось Эланы, не предвещало ничего хорошего. Он это нутром чуял.
Она подняла руку, прикрывавшую мокрую грудь, и вытерла губы, словно стирая микробов. После чего рука немедленно вернулась на прежнее место. Девушка огляделась и,
При других обстоятельствах Джи Ди наверняка попытался бы ее успокоить. Но Элана – означало «опасность». Волосы незнакомки цвета спелой пшеницы, собранные в узел, обрамляли прекрасное лицо ангела. Разумеется, Элану тоже можно было – по ошибке – принять за ангела. Теперь он увидел, что его гостья стройна; фигура Эланы тоже была стройной, но какой-то более возбуждающей. И Элане нравились яркий макияж, кожаные мини-юбки. А эта девица очень уж походила на школьную учительницу. Ее наряд словно декларировал чопорность и приличие. Мэри Поппинс прибыла по назначению. Однако опасность потрескивала в наэлектризованном воздухе вокруг этой копии Эланы, менее полной жизни, чем оригинал.
– Что я могу для вас сделать? – повторил он намеренно холодно.
– Ничего, – сказала она. – Я ошиблась.
И бросилась бежать. Джи Ди не знал, радоваться ему или сожалеть, что ее загадка осталась нераскрытой. Пожалуй, сожалеть, поскольку он едва успел подавить возглас «Подождите!».
Торопясь удрать, незнакомка оступилась на второй ступеньке лестницы. Джи Ди инстинктивно дернулся, пытаясь поддержать ее, но не успел. Она упала и ударилась головой о цементную дорожку. Он моментально оказался рядом. Растерянно глядя на него, она неуверенно приказала:
– Не прикасайтесь!
Лоб ее был рассечен, шишка вокруг царапины увеличивалась угрожающе быстро.
– Не прикасайтесь, – повторяла девушка, пока он ее поднимал.
Какая она легкая!
– Опустите меня, – потребовала она, но вынуждена была закрыть глаза – даже говорить ей было трудно.
Открыв ногой дверь, Джи Ди принес ее на кухню, усадил на стул. Она попыталась встать. Он заметил, что, даже волнуясь, она старается защитить свою мокрую грудь от его пристального взгляда.
– Сидите, – сказал он строго и быстро поправил полотенце на бедрах.
Сделав неверный шаг к двери, она вынуждена была опять сесть. Оглядела скромную кухню – пластиковый стол, стулья со стальным каркасом и красной виниловой обивкой. В раковине – посуда, накопленная за три-четыре дня. Ее взгляд задержался на двигателе, стоявшем на кухонном столе. Очень по-женски – оценивать обстановку или, вернее, отсутствие таковой, когда тебя саму ноги не держат.
Его пес Бьюфорд, премилая помесь гончей и бассета, спавший под столом, встал на свои короткие лапы, потянулся длинным черно-бело-рыжим туловищем и плюхнул громадную башку ей на колени. Потом неучтиво фыркнул, заморгал просяще-печальными карими глазами и принялся пускать слюни. Она взвизгнула, на мгновение оторвала руки от груди и столкнула голову пса с колен.
– Грязное животное, – бросила она, разглядывая новое мокрое пятно на юбке.
Ладно! Джи Ди мог стерпеть
– Сколько?
Джи Ди показал мисс Недотроге три пальца. Может, она ненормальная?
– Три, – сказала она.
– Какой сегодня день?
– 28 июня.
– А когда вы родились?
– А как вы узнаете, правильно ли я отвечаю?
Верно. Реакция разумная, значит, с головой у нее все в порядке. Но она, похоже, из тех, кто может подать на него в суд в случае сотрясения мозга. Поэтому он неохотно достал пакет замороженного горошка из морозильника и прижал к ее шишке. Она посидела немного с закрытыми глазами, затем опять попыталась подняться.
– Успокойтесь. – Он удержал ее одним пальцем. – Я не причиню вам боль.
– Тогда зачем вы это сделали? – спросила она.
Ее грудь очаровательно вздымалась под тонкой мокрой блузкой. На мгновение Джи Ди решил – она обвиняет его в том, что это он столкнул ее с лестницы.
– Что именно?
– Поцеловали меня!
– Ах, это! – Он до сих пор ощущал сладость ее губ. – Я принял вас за другую.
Проблеск понимания возник в фиолетовой глубине глаз. Значит, вся его пылкость относилась вовсе не к ней.
– Вы – Джед Тернер, да?
Он постарался сохранить невозмутимость. Только Элана называла его так. Остальные звали Джи Ди.
– Джон, – поправил он. – Или Джи Ди. Джи Ди Тернер.
– Я – Тэлли Смит. Полагаю, вы были знакомы с моей старшей сестрой, Эланой, – сказала она, вздернув подбородок, как бы показывая, что не боится, хотя на самом деле дрожала.
Джи Ди ждал, придерживая пакет у нее на лбу. Он не собирался облегчать ей задачу.
– Мы были знакомы недолго.
Он произнес это сухо, избегая эмоций, ни намеком не выдав, что когда-то пел Элане песнь любви. Тэлли вздохнула, раздумывая, потом решилась.
– Она умерла.
Два слова. Джи Ди медленно осознавал их. Для него Элана умерла уже давно. Он не знал, что сказать. Что сожалеет? Так ли это?
К счастью, телефонный звонок дал ему передышку. Он положил руку Тэлли Смит – рука была маленькой и теплой – на пакет замороженного горошка и потянулся к телефону.
– Миссис Сэддлчайлд?.. Да, готово. Десять баксов. Я пригоню ее послезавтра… Что вы, меня это нисколько не затруднит… Взаимно…
Джи Ди пожалел, что разговор длился недолго. Лучше бы Клайд позвонил – о своем «мустанге» он мог говорить часами. Потом мужчина опять повернулся к ней. Тэлли Смит, младшая сестра Эланы. На вид двадцать с небольшим. Элане было бы теперь тридцать, как и ему.
Тэлли встала, нетвердой походкой направилась к двери, послушно прижимая пакет ко лбу.
– Когда она умерла? – процедил он нехотя.
Ее глаза затуманились болью, и, похоже, не только из-за шишки.
– Почти год назад.
– Зачем вы сообщаете мне это? И почему только теперь?
– Не знаю, – сказала она.
Было что-то загадочное в ее голосе. Как и в голосе Эланы. Неуловимо соблазнительное. Сразу вспоминались туманные горы, темно-зеленые холмы, глубокие, чистые воды. Что-то из песен Джона Денвера. Элана ведь приехала из городка в прерии, почти такого же, как этот, но по ту сторону канадской границы.