Возмутитель спокойствия
Шрифт:
— Действительно, у него тотем! И это явное благоволение старых и новых богов. И на моем сердце радостно, что не забыли они нас! И раз все так, как говорит лэрг, то аристо будет хорошим сыном Народа людей.
Я ждал, когда старик скажет «но», и тот не обманул:
— Но мальчишка, пусть и с проснувшейся памятью крови, вряд ли сможет управлять наделом правильно, нужен тот, кто его научит! Кто присмотрит за всем, кто воспитает его правильно! Как настоящего человека, — некоторые что-то крикнули одобрительно, но в целом пока молчали. Переваривали слова авторитета.
— Ильм глава Медведей, одного твой род уже воспитал! —
— Амелия, ты лично видела, как убегал Аскольд? — спокойно спросил глава рода, игнорируя нападки, — Или может быть, ты говоришь с чьих-то слов?
— Я не видела, но нет причин мне не верить словам Глэрда! — предельная честность со всеми, даже с жульем, — отличная положительная черта. Для дураков. Или дур.
А мне приблизительно стало понятно, куда сейчас заведет кривая дорожка разговора, куда выведет.
— Он лжет, дядя! Лэргу я сказал, как было. Харма убили на моих глазах, на остальных использовали «ловца», а ты Амелия не подавала признаков жизни. И да, прежде чем броситься за помощью, я полностью разрядил амулет отклонения стрел и осмотрелся внимательно. Клянусь перед нашими всеми родами, его слова — ничего не стоят! — выкрикнул Аскольд. Они, похоже, заранее договорились, как разыграть данную сценку, на любые возможные развития событий подготовили варианты. Затем тот повернулся ко мне и заявил под одобрительные выкрики подпевал, — Раз он муж, и это признали боги, пусть ответит за лживые слова! Как принято у нас — в Народе, и согласно нашим законам и традициям, к чьим он решил по недоразумению приобщиться!
Многоголосое раскатистое «да!», «пусть!» должно было прозвучать приговором.
— Вызываю тебя, Глэрд Аристо, порочащий род Ворона, принадлежностью к нему, а род Медведя ложью, на Поединок Чести! Здесь и сейчас! Оружие можешь выбрать любое, — не успел при этих словах подумать об арбалетах, как тот дополнил пламенную тираду, — Без луков, арбалетов и боевых амулетов, как наносящих удары, так и отражающих их. И без доспехов! Сила на силу, сталь на сталь, кровь на кровь! И да пребудут боги на стороне правого!
Я вновь осмотрел врага, будто видя его в первый раз. Пухлые ярко-красные маслянистые губы труса расплылись в торжествующей ухмылке. Алый нос картошкой, маленькие глазки. Кого-то он мне напоминал. Точно! Учитывая бородищу и шрам, сразу на ум пришла поговорка про «всю жопу в шрамах». И пазл сложился. Макака. Точнее, ее тыл.
Порадовало, что он успел неплохо «догнаться», это прослеживалось по суматошным жестам, чуть заторможенной координации движений и приподнятому настроению.
И пусть по местным меркам Аскольд слыл невысоким — какой-то метр восемьдесят —
Оружие. Слева на широком поясе кинжал с клинком длиной около тридцати сантиметров, широкий и массивный нож справа. В руках враг тискал традиционный для рода огромный двулезвийный топор. Секира внушала.
Штаны из обычной грубой ткани, заправлены в сапоги чуть ниже колена. Отметил костяные вставки на носках. Будущий противник скинул безрукавку из волчьей шкуры мехом наружу, оставшись в одной лишь рубахе. Затем передал несколько амулетов Ильму. И вновь ухмыльнулся, воздевая топор к Оку Древних.
Понимал тварь, если откажусь от поединка, то многие будут пусть осознавать, что он таки трус и лжец, но это по большому и малому счету не отразится на всем роде, да и на самом Аскольде. А я докажу, что еще не готов к «самостоятельной» жизни, так как не отвечаю за свои слова, ибо «дите неразумное». И стану вновь почти рабом. Глэрд плавал, а я узнал. Второй вариант еще лучше для них, принимаю вызов без шансов, как все думали, победить. Результат — возмутитель спокойствия мертв, его добро и недвижимое имущество оказывается у Медведей, так как именно их оскорбил паршивый найденыш. И всем здорово.
Но на моей стороне было несколько важных факторов. Алкоголь в крови оппонента один из них, второй, враг заплыл жиром, зарос, третье, тот давным-давно даже на Стене ни с кем не сходился, не тренировался. Шансы имелись. Поэтому:
— Я принимаю твой вызов, — ответил спокойно.
— Что? — тот наигранно приложил ладонь к уху, — Что ты пролепетал?
— Да, вот теперь не знаю, как быть… Хотел задавить подлого труса, как поганого лирнийского слизня, которых не жрут даже мроки, посмевшего своей грязной пастью упомянуть справедливость богов. А выяснилось, что передо мной убогий калека, который даже на уши слаб. Или умом? — ничуть не повышая голоса продолжал накалять я обстановку, сплюнул в конце фразы в сторону, кто-то заржал.
— Я все слышу! Все! Понял?! А ты будешь молить о быстрой смерти!
— Вот тебе и благодарность, — ровным скучающим тоном продолжил, — Шакал ты, а не медведь! Нет сказать «спасибо», я ведь тебя от глухоты излечил…
Едва не зашипевшего, как ксеноматка, когда давили ее приплод, и не бросившегося на меня урода остановила тяжелая рука доброго дедушки Ильма, которому мне хотелось нарисовать улыбку от уха до уха.
— Он принял вызов. И у тебя будет возможность! — дополнительно припечатал старик к месту родственника словами.
— Агрххх… — зарычал тот, дернулся, будто пытаясь освободиться.
— Аскольд, ты уроки мастерства у бродячих шутов не брал? Сценка из жизни про Джуди Сердце Дракона: быстро держите меня семеро, а то я сейчас такое устрою! — рассмеялся, а за мной через несколько секунд и кто-то из сборища вокруг, видимо, долго доходила шутка про местного аналога Храброго Портняжки.
Но между нами встал лэрг:
— Поединку быть! — подвел итог он, а морда явно довольная, — Готовьтесь! Мэтр де Лонгвиль проверь обоих и организуй все. А вы, — вперился в толпу, — Освободить место!