Возмужание
Шрифт:
Поднявшееся уже высоко утреннее солнце разогнало остатки тумана над спокойной водой, только разрезаемая носом лодии внизу тихонько шумела волна. Вместе с туманом растаял за кормой и остров Хорса.
На верхний настил поднялся лодейный начальник. Непра растекалась всё шире, солнце светило вовсю, на небе – ни облачка, опасности остались позади, поэтому главный лодейщик был доволен. Видя это, Кандыба завёл и с ним разговор про Хорсицу.
– Правда ли, что жрецы тамошние всё про небо сущее и подземное ведают? И какая она, Хорсица?
– Всё – правда истинная, ибо жрецы
А выглядит Хорсица чудно: на Дубах, что стоят вокруг холма, священные знаки вырезаны. На холме камни разные, канавы, столбы, обручи и всякие пристрои, через которые жрецы наблюдают за солнцем и звёздами. И все наблюдения записывают, чтоб передать науку потомкам, как им Пращуры в своё время оставили…
– А ещё твой помощник юный мне рёк, что вы носили жрецам править свои небесные скрижали. Разве небо меняется? Оно ведь всегда одно и то же…
– И небо меняется, и звёзды гаснут, и новые возгораются, и кометы приближаются и отдаляются, и каждый год не похож на предыдущий. Потому мы и сверяем скрижали.
– Жаль, что не видел я этого! – огорчился Кандыба. – А как ворочаться станем, опять на Хорсовом острове остановимся?
– Непременно. Перед одолением порогов жертву у Священных Дубов принесём. Но до того ещё дожить надобно, впереди – весь путь через море…
Остальную часть пути караван прошёл без приключений и вышел в днепровское гирло. Вода за бортом сменила цвет, стала бирюзовой, сине-зелёной, а потом почти и вовсе зелёной.
– Отчего ж это море Синим зовётся, если оно зелёное? – выразил удивление Кандыба.
– Раньше оно Синим было, а потом смешалось с Зелёным, когда между ними Великая Протока образовалась, – пояснил Славомир.
– А когда это было?
– Давно, когда ещё боги наши на земле с людьми жили. И тогда Сварог ходил через Великую Протоку аж до Египета…
– И откуда ты про всё знаешь? – в который раз недоверчиво хмыкнул Кандыба. – Гляди! – тихонько толкнул он товарища. – Что это духовник христианский так горячо матери княгине толкует? Нельзя, твердит, нельзя!
– Известно что, – ответствовал Славомир, – боится, что мы идём в Царьград прямиком через море.
– А как же ещё? – удивился Кандыба.
– Так греки ведь только вдоль берега ходят, а открытого моря боятся. Оттого и тревожится так священник.
– Как же так, они ведь на море живут?
– На море живут и его же боятся. А мы вот на суше обитаем, а плавать через море не опасаемся.
– Отчего ж так?
– Оттого что мы, русы, с морем-окияном накрепко связаны. Пращуры наши далёкие вообще на большом полуночном острове жили у золотой горы Меру и лодий великих морских имели немерено, благодаря оным и спаслись после страшного землетрясения, поглотившего их остров в одну единую ночь. А потом праотцы на берегах и полуночных морей – Варяжского, Молочного и полуденных – Сурожского и Русского моря – жили,
– Отчего?
– Да потому, что борусы – это те же дулебы, что раньше сразу на двух берегах жили – у Дуная и моря Русского – и мореходную науку сызмальства на протяжении многих поколений знали.
– Это те самые дулебы, на которых напал римский император Траян? – смог наконец блеснуть познаниями Кандыба.
– Да, много борусинских воинов полегло в той войне у Траяновых валов, но враги не смогли пройти дальше Дуная, потому что другие славянские роды и сами боги славянские всегда приходили на помощь.
– Одначе борусы не на море живут, а у истоков Буга, Припяти, на Волыни…
– Это они позднее, после многих войн, туда переселились, а раньше жили где я говорил. И даже та часть моря, что к ним прилегала, звалась Дулебским морем. Потому наука морская у них до сих пор в крови держится, как, впрочем, и у многих славян… Боги наши учили Пращуров и военной, и мореходной, и звёздно-солнечной, и другим наукам, а греков, видать, их бог не учит. Да и то сказать, как он может научить, коли сам к кресту пригвождён… – уже шёпотом, с опаской поглядывая в сторону княгини и её духовника, закончил Славомир.
– Что ты, что ты! Нельзя так говорить! – зашикал и замахал руками Кандыба. – А ежели их бог услышит, как ты его хулишь? Беду накличешь!
Славомир пожал плечами и отвернулся, подставив лицо прохладному морскому Стрибогу, дующему в сторону суши. Главный лодейщик рёк, что успели они вовремя, сегодня, в крайнем случае к рассвету, ветер должен перемениться и начать дуть от берега на полуденный заход, тогда и погонит русские лодии к Византийскому берегу, успевай только подставлять паруса. И в самом деле, к вечеру ветер совсем стих, а с утренней зорькой подул от берега, вначале едва заметно, а потом сильнее. Гребцы убрали вёсла, и над лодиями вновь затрепетали гордые ветрила, унося суда всё дальше в бескрайнее море, и в скором времени утренний берег скрылся за зелёными волнами, которые теперь были повсюду, куда не кинь взгляд.
Многие непривычные люди от качки начали страдать морской болезнью.
В напряжённом ожидании и борьбе с волнами прошло три дня, прежде чем вдали показалась долгожданная суша.
Глава 4
В граде Константина
Едва взору открылась отдалённая полоска греческой земли, измученный морской болезнью Кандыба ожил и уже не уходил с палубы, нетерпеливо вглядываясь в слишком медленно приближающийся, как мнилось ему, загадочный Царьград, или, иначе, Константинополь, живописно расположившийся на семи холмах.