Вознесение
Шрифт:
И сон прервался.
Я лежал, глядя в потолок комнаты, и обдумывал то, что только что произошло. Мысли о том, что это был всего лишь сон, кошмар, навеянный произошедшими событиями, словами Мелета о Тале, тем, что я почувствовал, когда мысленно погрузился в воды Ахерона, даже
Разрывать все связи, конечно, не стоило. Парис, Лина, Варна — они были мне полезны, каждый по-своему. Однако не стоило забывать, что они — лишь инструменты для получения большей силы. Ради Талы я должен использовать все способы.
— Проснулся? — голос Париса заставил меня дёрнуться.
— Да. Долго я спал?
— Часов пять, солнце уже встало.
Лицо само собой скривилось в недовольной гримасе.
— Чего же ты меня не разбудил? — я попытался подняться с кровати.
Организм слушался отвратительно, будто задеревенел. Однако я заставил себя двигаться. Подняться, спустить ноги на пол, сесть, потом встать. Пошатнувшись, чуть не упал обратно на койку, тело словно весило тонну. Но я сделал шаг, второй, дошёл до стены, опершись на неё, потянулся… и постепенно, несмотря на дикую боль, контроль над мышцами начал возвращаться.
— Ты бы поосторожнее, — произнёс Парис, сидевший на своей кровати. — А то снова кровь пойдёт.
— Плевать, — отмахнулся я, — перетянешь меня посильнее — и нормально. Кстати, дай мне своей праджни. Хочу попробовать пятую Кару на вкус.
— Ладно.
Он встал и, тоже не без труда, прихрамывая, подошёл ко мне. Над его перебинтованной ладонью сформировалась алая сфера размером с кулак. Это, похоже, было всё, что у него осталось после боя с Мелетом и что он смог накопить за время
Проведя рукой сквозь шарик праджни, я ощутил вихрящееся в сознании безумие. Кара гнева называлась так для удобства, по сути для каждого бога эмоция могла быть своя. Важно было то, что Великая Плеяда на этот раз в качестве наказания раздувала эту эмоцию до предела, чтобы она поглотила разум бога и свела его с ума. А у меня, похоже, безумию даже не требовались посредники. Пожалуй, даже хорошо, что я поглотил для начала только небольшую порцию.
— Нормально? — заботливо поинтересовался Парис.
— Нормально, — кивнул я.
— Теперь ты расскажешь, что с тобой было?
Похоже, он от меня не отстанет, пока не удовлетворит любопытство.
— А что было?
— Ну, пока я сражался с Мелетом, у меня было время пару раз глянуть, как у тебя дела. И в какой-то момент ты стал очень странным. Двигался будто марионетка: неестественно, резко, дёргано. А ещё… у тебя кожа посерела.
— Серьёзно? — вот это уже было новостью.
— Да. Это даже бледностью не назвать, ты выглядел как настоящий мертвец. Я бы ни за что не поверил, если бы своими глазами не увидел.
Я поднял ладонь к лицу. Да, сейчас я был бледнее обычного, но это было банально из-за кровопотери. Поем, отдохну — и вернусь в норму. Но Парису не за чем было врать. Вариантов особых не было: это был эффект того онемения. Оно сделало меня намного сильнее, но вопрос: какой ценой?
Сейчас со мной вроде как всё было в порядке. Но тогда… отсутствие боли и всех чувств, мертвенно-серая кожа… к тому же то странное видение, в котором я падал за границу Великой Плеяды…
— Знаешь, — я глянул на однорукого. — Возможно, я правда увидел… Смерть.
Конец Первой Книги.