Возникновение
Шрифт:
Ступень подходящую тебе я открыл?
Ты ж вновь улыбаешься, ты себе мил...
Мы идём не спеша,
Мировая душа.
– В вашем обществе, попутчики, я от всего сердца разлюбил "завтракать". "Завтраки" эти надеялись на "завтра", в котором можно было бы "отзавтракать". Но мы действительно рано встали, потому, пожалуй, раскинемся под ветвями этого знаменитого, циклопического древа, под которым вы в надежде своей и нужде насытитесь. Я же помолюсь - ужину.
–
– спросил отпетый старик, стоя одной ногой на краешке дупла и обрывая желуди.
– Не таи, пожалуйста, от нас глупых историй!
– Сон мой - единственный мой кормилец, старик! Разве "себя" я кормлю ужином! Рвешь руками ты корм, который под твоим ногами,– об этом мне говорил вчерашний мой сон. Горе тебе, если бы я не отужинал, старик! Поистине, вам - завтрак, мне - молитва.
Но кого это вы так скоро привели, первые насытившиеся?
– Мог бы, наверное, ты и знать. Мудрец перед твоими очами!
– отпустили в мою сторону со смешком позавтракавшие.
– Он путешествует один, и мы поймали его в свои любопытствующие сети, этого царского рыболова,– пуще прежнего рассмеялись откормившиеся, - он поведал нам о том, что его трое попутчиков уснули под высоко-стоящим древом соседней пустыни!
– Поистине, друзья, вы ничего не поняли из того, о чем поведал вам этот вдохновенный Дух, ибо давно уже не время ходить в одиночестве! Вы те же самые спящие толкователи, как и те избранные смельчаки, отправившиеся за "Одиноким". Пустите же Духа, он опасен для вас несвоевременным прозрением, которое непоправимо и не истолковывается никаким образом.
Возвысились и падают приметы.
Пророчества горят, как в зное - лето!
Гремят литавры! Ангельские муки
Берут себя в лилейные, святые руки...
Мы ж топчем дым, взрываем грязь,
Рубиновая кровь - вся наша связь!
Стучим мы в окна, бьёмся всюду в стены,
А путь далек и так нечист, как все измены.
Швыряет ветер наугад, и море - стонет,
Оно всё видит: плот сей в сонмах волн утонет!
Не думай, не ворчи теперь, греби, мертвец!
Что ж хныкать нам о том, что пройден наш конец...
Нет вещества, нет сил, ты плачешь - в море;
Отчаянье святое: так сложилось горе.
Нестись и биться нам все сорок лет,
Но, может быть, у нас их вовсе нет.
Да, сокрушающиеся странники, у вас много дел:
Если же мы завтра в нашем бедственном положении устанем от себя с улыбкой на ртах, то вы обсчитались, правоверные; а пространство ваше - грусть! Тогда в нем вы и похороните своего Бога. Вы вместе со мной - убежденные верующие! Родня я с вами до последнего дня!
В образах светлица,
В надежде лица;
Свет солнца - знаем.
Взгляд твой - спасаем.
Беги - к берегам
По смышленым волнам!
Мысль твоя - остов,
Обитаемый остров!
Вслед за птицей свершений,
Как утренний гений,
Расправивший крылья
В мирах изобилья,
В мирах впечатленья,
В слезах приключенья,
Пронесся в просторе!
В глазах твоих - море
Горит сновидений,
Бурь и падений!
– Вас спас случай, меня же - вдохновение.
– Мы устали от случаев, мы задыхаемся от случаев! Научи нас вдохновению!
– Не хорошо спать днем. Я научу вас тотчас вдохновению! Нам придётся вновь окунуться в бесчинствующую, рискующую пучину! Но вы - полуголодные?..
– Случай не так плох, как показалось нашим носам, -перешептываясь, многие стали укладываться на белом прибрежном песке у северного, изобилующего бананами, тропика, - вдохновением нас не накормишь!
Я же уселся на берегу со ста четырьмя тысячами демонов. Они также перешептывались между собой. Из шепотов их я понял, что они по-своему рады спасению, а некоторые, особо совестливые из них, благодарили меня. Но моему телу не до вашей демонической благодарности! – ответил я им без теней сомнения и "самомнения". Я нашел их, совестливых, расстроившимися моей... неблагодарности.
И тут же вновь почувствовал, даже больше прежнего, теплоту и солнечный свет. Я предался воспоминаниям о чистоте:
В руках моих - цветок-лепесток...
Как ясен исток, твой исток!
Ползёт пятнистая букашка -
Колышется дивная кашка,
Заливается милая пташка:
"Мальчишка игривый, не рви!"
Движенье, раскройся... внутри!
Лунная майская ночь:
В саду грустит тихая дочь,
Дышит повсюду любовь -
Резвая, алая кровь!