Возникший волею Петра. История Санкт-Петербурга с древних времен до середины XVIII века

Кошель Петр Агеевич

На протяжении всего XVIII в. в стенах Академии издавалось около десяти периодических изданий, в основном, научного характера. В числе этих изданий были и «Ведомости», печатавшиеся в Академической типографии на немецком языке с 1727 г., а с января 1728 г. и на русском. Одно время их редактором был М. В. Ломоносов. Об издававшихся с 1728 г. на латинском языке «Комментариях Петербургской Императорской Академии наук» известный математик и механик Д. Бернулли писал в 1734 г. из Базеля в Петербург Леонардо Эйлеру: «Я не могу вам довольно выразить с какою жадностию повсюду спрашивают о мемуарах петербургских. Желательно поэтому, чтобы поспешили печатанием их».

В 1768 г. Екатериной II было учреждено при Академии наук «Собрание старающееся

о переводе иностранных книг на Российский язык», в работе которого принимали участие среди прочих Я. Б. Княжнин, М. И. Попов, А. Н. Радищев и др. Названное «Общество» просуществовало до 1783 г. и за этот срок издало 112 книг в 173 томах; все они были напечатаны в Академической типографии.

Невозможно перечислить в нашем столь малом экскурсе имена даже именитых писателей и ученых, труды и сочинения которых напечатал академический станок в XVIII в.. Здесь можно встретить имена В. К. Тредиаковского, М. В. Ломоносова, С. П. Крашенинникова, С. К. Котельникова, А. Кантемира, Н. И. Новикова, В. М. Севергина и многих, многих других.

В январе 1783 г. был подписан «Указ о вольных типографиях», и значение Академической типографии как центра российского книгоиздательства постепенно начинает снижаться. В XIX в. Академическая типография вступила, имея основной своей деятельностью издание научных трудов самой Академии, вовсе не исчерпав этим своих славных деяний.

МЫ ВСЕ УЧИЛИСЬ ПОНЕМНОГУ…

Учился читать да писать, а выучился петь да плясать.

Царь Петр I, который никогда не обучался ни риторике, ни диалектике, но, одолев четыре правила арифметики, немедленно приступил к изучению фортификации и артиллерии, не мог не отнестись отрицательно к преподаваемым в схоластических школах знаниям. Он верил, что «в пространном государстве высокие науки изберут себе жилище и в российском народе получат к себе любовь и усердие», и всячески торопился их насаждать, не всегда обнаруживая при этом разборчивость в средствах. Тяжелая война требовала всемерного ускорения темпов обучения. Без математики, физики, астрономии нельзя было ни совершенствовать артиллерию, ни строить флот.

Первые светские школы были открыты в Москве еще до основания Петербурга. В новой столице довольно долгое время обстановка была слишком напряженной, чтобы здесь можно было спокойно учиться. Лишь в последний период русско-шведской войны, примерно с 1715 г., в Петербург начинают переводиться новые училища, и в последнее десятилетие царствования Петра его столица быстро становится центром нового светского просвещения, готовящим стране моряков, артиллеристов, инженеров, архитекторов, медиков, учителей, служащих коллегий и т. д.

Перестраивающаяся жизнь выдвигала на первый план умение «воинствовати, знати строение и докторское искусство». В период войны «воинствованию» должно было быть уделено особое внимание, а поставленная России новая задача — овладение морем — требовала обучения не только сухопутному, но и морскому «воинствованию». С 1697 по 1714 г. более 200 русских людей обучалось за границей морскому делу, главным образом в Голландии и Англии. Однако обучение за границей стоило дорого и не всегда давало нужные результаты, поскольку морские державы не проявляли стремления помогать царю в создании флота. Поэтому еще в 1701 г. в Москве под Сухаревой башней была открыта Школа математических и навигацких наук, в которой преподавал Л. Ф. Магницкий, создатель первого русского учебника по арифметике — настоящей энциклопедии математических знаний.

Заложенное в Петербурге уже в 1704 г. Адмиралтейство быстро разрасталось. Отведенное под него обширное четырехугольное место обстраивалось с трех сторон и было обнесено валом и каналами; с четвертой стороны оно выходило на Неву, где стали закладываться суда. Постепенно здесь создавались склады всяких товаров,

нужных для оборудования судов, а также склады боеприпасов. Вокруг Адмиралтейства селились мастеровые и всякие другие причастные к морскому делу лица, среди которых было на первых порах немало иностранцев. Так создавалась Морская, или Немецкая, слобода. На набережной стали строиться дома для крупных морских начальников: «великого адмиралтейца», командира русского флота графа Ф. М. Апраксина, адмирала К. И. Крюйса, вице-адмирала Брауна и других.

Мысль о целесообразности переселения в этот вновь создающийся морской центр школы, готовящей морских офицеров, не могла не возникнуть как у царя, так и у его помощников по морскому делу. Недосягаемость Петербурга для шведов после Полтавской победы и особенно после взятия Выборга давала полную возможность реализовать эту мысль.

В мае 1714 г. Петр, находясь в плавании на корабле «Екатерина», лично написал капитан-поручику Г. Скорнякову-Писареву: «Господин капитан-поручик! Понеже господин адмирал граф Апраксин писал, дабы выслали в Петербург с Москвы из Навигацкой школы учеников, которые выучили геометрию, 20 человек, и когда оные в Петербург приедут, тогда их прими и учи артиллерии, а заранее о том донеси князю Александру Даниловичу Меншикову, дабы он велел к приезду их сделать в Петербурге в удобном месте избы, где их учить». Это первый известный нам документ, свидетельствующий о переводе части Навигацкой школы в Петербург. В 1715 г. была утверждена подробная «Инструкция Морской академии в С.-Петербурге», предписывающая распорядок жизни и работы на новом месте. Низшее Навигацкое училище продолжало пребывать в Москве, а в Петербурге создавалась Морская академия, куда переводились старшие лучшие ученики и принимались новые. 20 декабря 1715 г. был издан указ, предписывавший: «Которые есть в России знатных особ дети, тех всех от 10 лет и выше выслать в школу С.-Петербургскую, а в чужие края не посылать, и чтоб оные недоросли высланы были нынешнею зимою». Этой «школою С.-Петербургскою» и была Морская академия.

В Петербурге не только специальное, но и общеобразовательное значение Морской академии расширилось: наряду с математическими и военными дисциплинами в ней преподавались политика, геральдика, гражданские законы, гражданская архитектура и другие «шляхетные науки», а также семь иностранных языков (по-видимому, на выбор): английский, французский, немецкий, шведский, датский, итальянский и латинский. Военная часть обучения должна была состоять, согласно адмиралтейскому регламенту, из «артиллерии, навигации и фортификации, шанцев и ретраншементов, воинских обучений с мушкетами».

Морская академия основана была в знаменательное для истории русского флота время — после Гангутской победы. В первые годы ее существования была предпринята экспедиция на Гогланд, а в 1716 г. Петр оказался начальником соединенной русско-датско-англо-голландской эскадры, в которой Россия смогла уже выставить 26 крупных военных судов. При таких условиях на подготовку морских офицеров приходилось обратить особое внимание. Если матросы на наших судах были уже почти поголовно русские, то среди офицерских чинов этого времени насчитывалось еще около половины иностранцев.

Помещалась Морская академия в соседстве с Адмиралтейством в построенном в 1712 г. доме Кикина, на набережной, где теперь стоит здание Зимнего дворца. Дом был, по-видимому, небольшой (описание его не сохранилось), так что к нему пришлось пристроить несколько мазанок. Рядом с ним стоял дом начальника флота графа Федора Апраксина. Набережная, шедшая от Адмиралтейства к «почтовому дому» (впоследствии на этом месте был выстроен Мраморный дворец), усиленно укреплялась. В болотистую землю забивали бесконечное число свай, валили фашинник, землю, щебень, обсаживали набережную вывезенными из Гамбурга липами. Против Адмиралтейства был отгорожен луг; на расположенном невдалеке участке адмирала Крюйса был разбит красивый сад с оранжереей.