Возраст дожития
Шрифт:
– Позвоню сегодня, он пока ничего нового не сообщал, ты больше к Юрию не ходи, нас эта история не касается, пусть сами разбираются.
– Интересно все же, в чем тут дело. Как думаешь, узнаем когда-нибудь?
– Конечно, узнаем, это же деревня, тут информация, что вода через решето, просачивается.
Утром Федор вновь набрал Сашин номер, и вновь ему ответили только длинные гудки. Отключившись, он решил пройтись по улице, пока не стало слишком жарко. Заодно ему хотелось подумать в одиночестве: накануне, когда он был у соседа в гостях, что-то задело его, и теперь он пытался вспомнить,
– С пробежки? – Федор не терял надежды остаться одному и потому постарался пройти мимо приятеля.
– Почти, заодно узнал у нашего участкового, как чувствует себя его брат.
– Ты бегал в соседнюю часть деревни? – заинтересовался Федор. – И что он тебе ответил?
– Мать, говорит, каждый день к нему ездит после работы, он пришел в себя, только ничего не помнит, пьяный был. У него алкоголь, с одной стороны, отбил память, а травма головы окончательно добила и без того слабый мозг. Так, по крайней мере, я понял. Саша не стеснялся в выражениях, говоря о брате.
– Так он вроде его любил, или я путаю.
– И сейчас любит, только пьянства не может простить, вот и ругается. Для него жизнь разделилась на две части: одна, когда они с братом были вместе и тот заменял ему вечно пьяного отца, и другая, когда брат перестал быть нормальным человеком и постепенно превратился в такое же, как отец, вечно пьяное нечто.
– Пойдем, походим, заодно отдышишься, – изменил свое решение Федор. Посмотрев на Стаса, он отчетливо видел, тому не терпится поделиться своими наблюдениями. Для себя он решил: в разговоре с другом, возможно, и правда что-то прояснится. Так бывает, какая-либо фраза, даже не относящаяся вроде к делу, может навести на нужную мысль.
Через пару часов они вернулись, и Федор стал собираться на работу. Стас же, как человек временно свободный, надумал посетить ближайший магазин и поболтать с продавщицей. Он проверил сарай, нет ли там Олега Петровича, и, не найдя его, решил отправиться по своим делам, ничего не говоря хозяину.
– Не страшно, что я его не нашел, – рассуждал парень, шагая в сторону магазина. – Позвоню оттуда, узнаю, чего купить.
Разговор с приятелем навел Стаса на интересные мысли. Федор несколько раз повторил, что сосед произвел на него двоякое впечатление. С одной стороны тот казался простым деревенским мужиком, непьющим, серьезным, работящим, и в то же время в этом Юрии Степановиче проглядывало что-то другое, притягательное и одновременно опасное. Будто тот был гораздо умнее и образованнее, чем хотел казаться.
– Надо будет с соседом познакомиться поближе, Федька – парень наблюдательный, он не будет просто так говорить, если бы он не увидел этой двойственности, то и не стал бы обсуждать эту тему. И Дина Андреевна то же самое говорила, действительно надо бы узнать о соседе как можно больше, – решил Стас.
Возле магазина сидели несколько пьяных, совершенно опустившихся мужиков
– Ты это, ты им сосед, так не забудь нас предупредить, как тело привезут – говорил самый трезвый и молодой своему соседу. Тот сидел, опустив голову и бессмысленно глядя в землю, иногда он бормотал нечто невразумительное, иногда вскидывал голову, но попытки ее удержать в вертикальном положении ни к чему не приводили. Не дождавшись ответа от товарища, молодой с вызовом посмотрел вокруг, и его взгляд уперся в Стаса.
– Эй, парень, чего уставился, в рыло хочешь?
Стас поспешно вошел в магазин, ему не было страшно, просто противно и унизительно, не хватало только оказаться участником пьяной потасовки.
– Пристают? Ты внимания не обращай, этот как чуть выпьет, его всегда тянет кулаками помахать, и в кого он только пошел? – проговорила приветливо продавщица и ловко бросила на весы здоровый кусок сыра. Пожилая женщина, для которой предназначался сыр, собрала покупки, вышла из магазина и подошла к сидящим на лавочке мужикам. Что-то тихо говоря, она стала тянуть молодого за рукав, тот неожиданно покорно пошел за ней.
– Наша учительница, – продавщица кивнула на окно, – вот ведь дал Бог сына, и институт закончил, и женат был, правда недолго, а все равно пьет. Он пьет, а мать слезы льет, – продолжила она в рифму.
– Так вы, наверное, и продаете ему.
– А как я могу не продавать, я только наемный работник, хозяйка другая, только и она мало что решает, делает, как ей муж велит. А… Это у вас в Москве жизнь, а тут выживание!
– Так надо бороться с пьянством. Вон с курением борются, а тут будто все нормально, будто от нетрезвого человека польза какая есть? – проговорил вошедший высокий старик и покачал головой.
– Тебе чего, Сергей Михайлович? – и тут же, поглядев на Стаса, она добавила: – Вот парня обслужу и тобой займусь. – Но парень демонстративно повернулся к окну и достал телефон.
– Вы на меня пока внимания не обращайте, я еще позвонить должен, – отходя в сторону, ответил Стас, хоть лично к нему никто не обращался. После разговора с Олегом Петровичем он встал в очередь за стариком. Продавщица сперва удивленно взглянула на него, словно спрашивая «чего в конец-то встал?», но потом отвернулась и продолжила слушать покупателя. Тот долго и обстоятельно рассказывал о делах той половины деревни, которая находилась дальше от магазина, через овраг.
– А что про эти убийства у вас говорят? – быстро взглянув на Стаса, спросила продавщица.
– А ничего не говорят, вначале говорили, будто мститель тут объявился, мол, за старый пожар мстит, а как Егора застрелили, так, видать, все решили, своя рубашка ближе к телу, и как воды в рот набрали.
– А Егор тут при чем?
– Так он все болтал, что видел кого-то, когда мужиков у вас поубивали. Вот все и боятся, никому неохота на тот свет раньше времени отправляться.
– Ну, Сергей Михайлович, ты уж скажешь. Егор, может, и видел что, да другие-то не видели, чего им бояться?