Возраст – преимущество
Шрифт:
– Т-ты чего, лишенец! – пытается все же произнести он, но я приказываю ему жестом молчать. Вот же сука бандитская, русский сразу вспомнил.
– Дернись и туда же «уйдешь», кивни, если понял, – тот быстро кивнул. – Сколько вас тут? Соврешь, отрежу уши! Не смотри на возраст, даже моргнуть не успеешь! – Выражение моего лица сейчас самое серьезное, какое вообще можно сделать в таком возрасте. Хотя это я так думаю, не вижу же себя со стороны. Но видел реакцию на него уже не раз, люди начинали нервничать, когда я строил такую мину.
– Двое, – злобно, выдавливая из себя слова, начал отвечать
– Партизан срисовали?
– Секрет да, нашли, дальше не ходили, много ли вдвоем навоюешь?! – говорит легко, причем, гад, все так же на русском.
– К своим гонца отправили?
– Да, утром.
– Ложись на живот, медленно, – продолжаю держать нож у горла, но понимаю, что, если дернется, придется отпрыгивать, ибо по силе не справлюсь.
И этот гад именно так и поступает. Переваливаясь на левый бок, взмахивает рукой, задевает мне по лицу, серьезно так, аж встряхнул там что-то. Я в ответ лишь полоснул по шее лезвием ножа, отлетая в сторону. Кувырнувшись несколько раз, прячусь за деревом, хреново вышло. Шагов не слышу, это радует, чего он там делает, целится? Медленно, прижимаясь к земле и одновременно растирая щеку, куда прилетела тыльная сторона ладони бандита, обхожу кругом место побоища. Замечаю бугорок и взбираюсь на него. Ага, лежит гад, причем без винтовки, вон она, рядом, куда он ее и кинул. Чего, готов, что ли? Вроде я слегка его задел, лишь полоснул. Но, так или иначе, а нужно проверить. Подняв сломанный сучок, прицельно кидаю его в бандита, попал. Но реакции – ноль.
– Анна, давай сюда, – кричу я, не сводя глаз с бандита, – тот продолжает лежать тихой мышкой. Слышу треск сучков, блин, куда она так ломится?
– Что случилось? Ух, ты как? – девушка, взглянув на меня, ошарашенно отпрянула.
– Хреново, удар пропустил, – фыркаю я. – Пойдем вместе, подстрахуешь.
– Они что, мертвые? – девушка, кажется, только сейчас поняла. – Как ты смог с двумя мужиками справиться?
– Да хреново, если честно, видишь, какую плюху получил? Надо было не допрашивать, а сразу валить, был бы цел сейчас, а так башка трещит, – выругался я. Голова и правда сильно болела.
Второй бандит, так удачно заехавший мне в лицо, на самом деле умер. Я думал, что лишь задел его лезвием, но оказалось, рана на шее была очень глубокой. Крови под ним натекло столько, что даже в землю пока не впиталась. Обыскали обоих, забрали оружие и документы.
– Ань, давай в отряд, расскажешь все полковнику, спросишь, что с этими делать. Я возьму одну винтовку, сяду вон на том пригорке, мало ли, вдруг кто-то еще придет. Но думаю, теперь надо ждать целую группу.
– Почему?
– Раз гонца послали, явно вернется не один, пошлют отряд. Беги давай, возле секрета не останавливайся, не теряй время.
Я засел в том же месте, где еще недавно сидели два бульбаша, наблюдая окрестности и следя за партизанами. Место было выбрано очень удачно, в обе стороны просмотр отличный, на бугре росла пара сосен, молодых еще, они укрывали от мимолетного взгляда, и это хорошо. Хорошо бы партизаны успели подойти, а то мне одному тут кисло будет. Сколько я смогу положить из винтовки? Ну, пускай двоих или даже троих, что вряд ли. В низине густой подлесок, да и деревья
Через час примерно я уже начал волноваться, болели голова и челюсть. Какой же этот хрен сильный оказался, вроде лишь отмахнулся от меня, но как, блин, сильно-то получилось. Вглядываюсь в пространство вокруг себя до рези в глазах, вроде тихо, а все равно как-то стремно. Наконец, позади, со стороны лагеря, появился легкий шум, по ощущениям, шел один-два человека, странно, думал, больше будет.
– Вот это распронихренажсебе! – аж вслух произнес я, когда рядом со мной оказался целый взвод партизан.
Люди смотрели на меня, а я на них. Молодые парни и мужики среднего возраста оглядывали меня и переводили взгляд на лежавшие поблизости трупы.
– Хорошо повеселился… – произнес старший из их группы, оказавшийся самим полковником Медведевым.
– Самую малость, – уклончиво ответил я, здороваясь, хотя не так и давно виделись.
– Без этого было никак?
– Если б к ним не пошел, они бы не вышли. Сидели в засидке, одного услали в отряд. Наверное, надо поменять наш секрет и перенести его, об этом уже известно.
– Уже сделали, не думай, что тут только ты понимаешь, – вякнул кто-то из партизан.
– Не думаю, – покачал я головой, – уверен. Заминировать догадались? – усмехаюсь.
– Чего заминировать? – не понял борзый партизан.
– Место бывшего секрета, чего ж еще-то? Оставить подарок бандитам.
– Дело старший сержант говорит, – вступил в нашу перепалку Медведев, – Лукьянчук. Сделай там все красиво.
– Понял, тащ полковник, – козырнул рослый светловолосый партизан.
– Ты дальше пойдешь?
– Так не дошли же? – удивился я.
– Помощь нужна? Я бы и так послал, да решил предупредить.
– Ладно, пусть идут, но хотя бы в километре. Эти суки умные, срисуют отряд, будет больно.
– Хорошо. Москаленко?
– Я, товарищ командир.
– Все слышал? Идешь с группой через двадцать минут после нашей парочки.
– Я влево заберу, там ведь дорога? – вставил я пять копеек.
– Да, думаешь, гости будут?
– Уверен.
– И скорее всего, их будет отряд, – многозначительно проговорил Медведев. – Ладно. Иващук, возвращаемся, нужно выдвигать второй взвод сюда, парней из секрета не хватит, только зря погибнут. Похоже, нас выследили. Нужны пленные, нам необходимо точно знать, что выяснили о нас бульбаши. Ладно если придут только они, а если немцы? Придется снимать лагерь.
– Ведите подкрепление, если я успею и перехвачу их, мало ли, вдруг получится, выведу их на вас.
– Устроим засаду прямо тут. Захар, ты сильно рискуешь, – произнес Медведев.
– А что делать, ждать, когда эти гады сами придут?
– Ладно, удачи вам.
Мы с Анной пошли дальше, правда пришлось подставить свою рожу под нежные руки девушки. Она смочила из фляжки, взятой у партизан, тряпочку и протерла мне лицо. Во время процесса почувствовал неприятные ощущения во рту.
– Этот гад мне зуб сломал, похоже, – потрогал языком я больное место и обнаружил качающийся зуб. Зуб маленький, по ощущениям наверняка молочный. – У тебя нет чистой тряпки?