Возраст совершенства
Шрифт:
– Пошли со мной.
Она пошла. Вечером он пел ей из Розенбаума: «Умница, ах, мама, что она за умница…» Ночью они целовались в тамбуре. А утором она уже не могла без него жить.
В Санкт-Петербурге, отчего-то необычно солнечном, он вынес ее из вагона на руках, вместе с сумками и гитарой.
Нюша хлопала круглыми глазами. Она уже ничего не могла поделать.
В гостинице Алексей все устроил так, что они могли жить в одном номере. Он будто шалил, отрывался. Он все делал напоказ. Вся гостиница слышала его серенады. Утром поварихи варили ранний
Они не смотрели на часы. Они были счастливы.
– Ты меня околдовала, ты колдунья, – говорил Алексей.
– Я просто тебя люблю, – отвечала она.
– Все не просто, ничего не бывает просто так.
Она иногда не понимала его. Но это было не важно. Он так пел, и так целовался, и цветы так пахли…
Однажды Нюша буквально прижала ее к стенке.
– Что ты делаешь, девочка? – прошептала она, скорее сочувственно, чем осуждающе, – Ты ж о нем ничего не знаешь.
Оксана взглянула на нее победно, сверху вниз, как счастливая женщина могла бы смотреть на старую деву. Нюше и впрямь было пора замуж, уже около тридцати. Она казалась просто незамужней завистницей, не то карьеристка, не то синий чулок.
– Вам-то что? Доклад я сделала. А все остальное вас не касается.
– Он женат, у него двое детей.
Оксана открыла рот, но лишь закусила губу.
Вернувшись в номер, она ничего не сказала Алексею. Она боялась обидеть его этой гнусной злой ложью, но еще больше она боялась, что это окажется правдой.
Уже в поезде, когда они уединились в купе проводника, она спросила:
– Ты женат?
– Да, – ответил он без паузы.
– Это не имеет значения?
– Сейчас нет.
– А потом, когда мы приедем?
– Мы с тобой расстанемся.
Она все равно ничего не могла с собой поделать. Она любила.
Как только поезд прибыл на вокзал, они действительно расстались. Его встречала симпатичная брюнетка с двумя девчонками-близняшками.
– Это его дочки? – спросила Оксана у Нюши.
– Да.
Оксана хотела еще что-то спросить. Но Нюша взяла ее под руку и потащила куда-то в сторону.
– Ты о нем больше не думай, – твердила она, как будто давала урок бестолковому ученику, – Он не твой. Ты займись учебой. Ты умненькая девочка.
Оксана вышла замуж через три месяца, за подвернувшегося ей тогда паренька, за Антона. На четвертом курсе родила Егорку. А пятый закончила с красным дипломом.
Алексея она видела всего несколько раз. Он закончил учебу еще до ее свадьбы. Зато во сне, в мечтах и в лицах прохожих мужчин она видела его до сих пор.
На работе ее уже ждал Костик. Черноволосый, высокий, с глазами-бусинками, он очень нравился девушкам. Нравились девушкам и его деньги. Но при всем при этом он не был эгоистичен, избалован, даже, пожалуй, несколько простоват для своего положения. У него не было постоянной подруги, но у него был идеал. Как-то он сказал Оксане:
– Вы,
Оксану не шокировали его слова. Ей нравились отношения на грани. Но Костик был глуповат, чтобы принять ее правила игры. Он говорил все, что приходило ему в голову, и это выглядело пошло.
– Костик, ты слишком юн, чтобы разбираться в женщинах. Да и не нужно тебе это. Ты просто их люби.
– А вас?
– И меня люби, если хочешь, только платонически.
– Я так не умею, – обиделся он, и на следующий день был уже с очередной подружкой.
Оксана возилась с ворохом корреспонденции. Костик сидел на подоконнике и молчал.
– Что-нибудь случилось? – спросила Оксана.
– Да. Я, кажется, влип. Та блондинка-карамелька, с которой я гулял в прошлом месяце, говорит, что беременна.
– Не обманывает?
– А что, думаете, может обмануть?
Ах, наивный Костик!
– С такими нужно быть поосторожнее.
– А я разве не осторожно? Я все сделал. Я что в первый раз что ли? Думаете, не знаю, от чего дети родятся?
– Значит обманывает.
– Я теперь тоже так думаю.
Пришел Иван Степанович, разогнал их посиделки. Обоих озадачил до конца дня. Механическая, нудная работа не давала возможности отвлечься от собственных мыслей, забыться. Домой не хотелось. Она прекрасно понимала, что дома ее ждет очередной скандал. Затекли плечи, заболели глаза. Несколько десятков оформленных по всем правилам рекламных писем стопкой лежали на столе. Кто-то ведь обрадуется ее письму, и только через несколько месяцев, поняв, в чем подвох, пустит в ее адрес проклятья, а кто-то сразу бросит письмо в мусор. До чего же бесполезной была ее работа, до чего же бесполезной получилась вся ее жизнь.
Заглянул Костик.
– Вы еще здесь? Я за почтой. Подвезти?
Может быть, осчастливить Костика. Сказать что-нибудь соблазнительно непристойное. И он поймет, подвезет не к ее дому, а к своему. В ее жизни так не хватает удовольствия. Но это тоже от лукавого. Только любовь могла бы что-то изменить. Только любовь. Бог есть Любовь.
– Нет, спасибо, Костик, я прогуляюсь. Как твоя блондинка?
– А ну их всех!
Егорка был уже дома, когда она вошла, нагруженная пакетами с продуктами.
– Как дела, Егор? – спросила с кислой улыбкой, переступая через материнскую гордость, оскорбленное самолюбие.
– Отстань. Вчера поговорили.
Посторонний Костик доверяет ей, советуется. А родной сын как будто ненавидит. По меньшей мере, не уважает. Заслужила! Работает не пойми кем, живет с нелюбимым мужем.
Умница, отличница, красавица, стиль, шарм, изюминка… Почему же не сложилось? Что же не так?
Еще один вечер терпения. А на следующий день Антон уехал в командировку. Егор демонстративно перешел жить к бабушке. Она осталась одна на три дня.