Возраст совершенства
Шрифт:
А вот чернявая Светка с глазами-оливками, и постоянно занятыми вязанием руками, все время недовольно ворчала. Все ей было не так!
– Шесть человек загнали как в конюшню. А деньги какие лупят? Я бы ни за что платить не согласилась, если бы не мамочка. А чего платить-то? Это их обязанность! Пусть за зарплату шевелятся. Только вот рожать мне выпадает в новогоднюю ночь. Ведь не дозовешься!
Но ее ворчание не мешало. Светка запомнилась другим, тем, что кормила всю палату свежими булочками и пирожными, которые каждое утро привозил
Серьезная Марго все время читала медицинские книжки. Иногда цитировала на всю палату что-нибудь обнадеживающие, иногда тихонько плакала, роняя слезы на страницы.
Марина Жанне почти не запомнилась, так, симпатичная пустышка. А вот с Надей они стали почти подругами. Надя ждала второго ребенка и очень переживала от неустроенности и безденежья, в которых жила ее семья. Богатый отец не хотел понимать ее трудностей, попрекал тем, что вышла замуж за простого парня, по любви. Первый ребенок Нади получил родовую травму и стал инвалидом, теперь она не могла позволить себе риска.
– Как-нибудь перебьемся, – говорила она, – Пеленки, вещички кой-какие я сберегла, декретные получу, опять же зарплата мужа… Зато родиться мой маленький с комфортом, здоровеньким родиться.
Она ласково гладила свой живот и мечтательно улыбалась
– Эх, ты, кулема, – вздыхала Светка.
А Жанна удивлялась, что бывают такие отцы и деды. Вспоминала своего отца и тоже вздыхала.
Жанна вдруг поразилась мысли, что дети рожденные тогда выросли, как и ее Артемка. Им тоже вот-вот исполнится десять. Она представила, как они могли бы собраться все вместе. Это было бы забавно. А впрочем, вряд ли.
В больнице Жанна впервые попробовала киви. Мама привезла ей три, на пластиковой тарелке. Жанна не знала, как их правильно едят. Вертела так и эдак. Наконец, важная Светка преподала ей урок, объяснила сразу и как нужно есть киви и как стыдно быть бедной. Жанна с красным от стыда лицом, в желтом махровом халате и с зеленым киви в руках была похожа на светофор, что стоит на перекрестке. Даже Валечка смеялась над ней тогда, и серьезная Марго едва заметно улыбнулась. Улыбнулась и Надя, только очень печально.
Нет, Жанна не хотела бы их видеть, не их, не их детей.
Потом были роды. Боль. Слабый крик новорожденного мальчишки, летящий снег на полотне окна, долгий сон, пробуждение уже в отдельной палате, посещение родственников, Олег с огромным букетом, суета, счастье…
Дома опять суета и крик, который уже не казался слабым, цветы и родственники.
Она помнит, как всем не понравилось имя Артем. Кто-то сказал
– Темка – Тимофей, так звали кота у моей бабушки.
– Артем! Кажется, был такой революционер.
– Артемон! Как пудель. А почему он у вас не кудрявый?
– В честь кого? Эх вы, родства не помнящие…
Они назвали его просто так, отыскав в орфографическом словаре несколько подходящих имен, погадали, как это делают девчонки, желая узнать имя будущего
Артемке не было еще года, когда свекровь всех удивила. Она – женщина пятидесяти шести лет, со стажем семейной жизни больше тридцати лет, горожанка- интеллигентка в десятом поколении, всю жизнь проработавшая преподавателем музыки в школе искусств, уехала в село за каким-то заезжим мужичком – баянистом, выступавшим у них на конкурсе самодеятельности. Это был и шок, и стыд, и жалость к брошенному деду.
Но на следующее лето Жанна уже отдыхала с Артемкой в деревне у нового деда, просыпаясь под песню петухов, купаясь в речке, бегая по ромашковому лугу и объедаясь выращенной свекровью, никогда прежде не касавшейся земли, крупной сочной клубникой.
Как не странно свекор не отчаялся и, как говориться, не растерялся. Через год, в свои шестьдесят два, он женился на сорокалетней бабенке с двумя дочками – школьницами. Судачили всякое. Но Жанна подружилась с новой свекровью, и та научила ее готовить отменные борщи и печь тоненькие блинчики.
Перемены всколыхнули семью. Жанна многое поняла. Ну, например, то, что нельзя прожить всю жизнь правильно, и то, что никогда не поздно начать все сначала.
Однако, все шло своим чередом. По-прежнему не хватало денег. Жанна пробовала как-то подработать, то разносила газеты, то торговала в палатке по выходным, подменяя знакомую. Но все это ничего не давало. Выйти на работу – не значило заработать. Учителям платили мало и не регулярно. Появлялось чувство безысходности, бедности, нищеты. Жанна стала замечать, что ее Артемка одет хуже других. Соседский Ванечка смеется над его линялыми штанишками и простенькой футболкой. А его важная бабушка замечает вскользь:
– Открыли чудесный магазин модной детской одежды. Товары настоящие, а не этот ширпотреб, от которого спасу нет.
Она выразительно кивает на Артемку, и в этот момент Жанна понимает, что разобьется в лепешку, и Артем зимой будет ходить в дубленке, а летом кататься на велосипеде! Тогда это казалось пределом мечтаний. А теперь Артем учится в самой престижной частной школе, имеет все, что хочет, и завтра в лучшем детском кафе будет отмечать свой день рождения.
Зазвонил телефон. Жанна потянулась к трубке, лежавшей на плетеном столике:
– Алло.
– Простите, это вас беспокоят из кафе «Улыбка» по поводу праздника.
– Мы все обговорили с администратором и шеф-поваром.
Она говорит резко, потому что она богата, она платит, а все остальное их заботы.
– Да, конечно, я вас прекрасно понимаю, но я директор кафе, и мой вопрос деликатный.
Директор? Уж не Светкина ли мама? А ведь точно она. Может, спросить как там Светка? Кого родила? Наверное, девочку, ведь у нее был такой круглый живот. И, наверное, в новогоднюю ночь.