Возродившиеся из пепла
Шрифт:
— Я просто делаю то, что считаю правильным для безопасности Лекси. — Я умоляла ее понять мои мотивы.
Она подняла бровь.
— Оборвать все связи с людьми, которые вам небезразличны, людьми, которые заботятся о вас? Так ты обеспечиваешь ее безопасность? — задумчиво произнесла она.
Я вздохнула.
— Стрельба, клуб. Я не могу допустить, чтобы такое дерьмо случилось с моим ребенком. Я ее мама. Я защищаю ее от этого. Основная задача, которая встает перед тобой с появлением ребенка, — убедиться, что он не умрет. В тот день я чуть не провалила свою главную миссию.
Глаза Люси смягчились.
—
Она сделала паузу, ее взгляд на секунду устремился куда-то вдаль.
— Но то… то, что произошло в тот день — это единичный случай, типа голубой луны. — Она поморщилась. — Большие, плохие, байкеры больше не подпустят эту луну к своим женщинам. Если придется, они найдут способ полететь в космос и выбить все дерьмо из этой луны.
— Они попытаются. Но клуб, их образ жизни? Связь с ними увеличивает вероятность того, что такое повторится.
Мгновение она смотрела на меня.
— Ты права, — сказала она, наконец. — Но в большинстве случаев вещи, которые стоит иметь в жизни, сопряжены с наибольшим риском. Держу пари, я могла бы прожить жизнь без детей, без любимого мужчины, потому что риск разбить себе сердце взлетает до небес, когда ты отдаешь его кому-то.
Она взглянула на меня.
— Думаю, я бы смогла это сделать. Чтобы защитить себя от боли. Чтобы защитить сердце от гибели. Проблема в том, что если я это сделаю, защищая свое сердце от гибели, я также помешаю ему жить, — мудро изрекла она. — Что бы ты ни выбрала относительно клуба и сломленного мужчины, который живет и дышит тобой и твоей дочерью, мы будем рядом. Если ты позволишь нам вернуться.
Последняя часть прозвучала многозначительно. В ее взгляде что-то мелькнуло, заставив меня прийти к выводу, что внезапно она сама осознала свой совет. Скорее всего, речь шла об очень привлекательном мужчине с таким же привлекательным акцентом.
Я уставилась на нее.
— Святое дерьмо, — пробормотала я. — Ты — Йода в Manolo.
Она рассмеялась, и прозвучало это не так деликатно, как я ожидала. Хрипло, и я почти уверена, что услышала хрюканье. Йода не хрюкал.
Люси встала, бросив взгляд на мое трикотажное платье цвета металлик и туфли на шпильке.
— Полагаю, ты куда-то собираешься, — правильно предположила она.
В ее взгляде не было осуждения. Никаких молчаливых «ты раздавила сердце мужчины, сучка-людоедка, а теперь встречаешься с другим». Только понимание. Поднявшись, я быстро обняла ее, чувствуя, как с души спала малая толика груза, от понимания, что мне не нужно расставаться с друзьями, которые уже так много значили для меня.
— Спасибо, — пробормотала я ей в волосы.
Она сжала меня, прежде чем отпустить.
— Коктейли завтра, со всеми девочками. Ты идешь, — приказала она.
Я кивнула.
— Расскажешь нам, с кем ходила на свидание. Тогда мы сможем побить тебя за глупое решение отпустить другого, — заявила она.
В ее словах не было яда, но, тем не менее, я почувствовала боль. Послав мне воздушный поцелуй и подмигнув, она ушла, а я стояла посреди комнаты, размышляя, действительно ли испортила всю свою жизнь два месяца назад.
—
Свидание прошло неплохо. Он опоздал не на пятнадцать минут… всего на пять. Он был очаровательным, интересным собеседником и чертовски горячим. Еда была вкусной, а место, куда он меня привел, прекрасным. Но я чувствовала себя несчастной и подавленной, в то время как должна была наслаждаться атмосферой и компанией. Шутки, которые я обычно находила забавными, вызывали лишь фальшивый смех, даже для моих ушей. Притворялась я ужасно, потому что все время думала о Зейне. И о словах Люси.
— Ты хреново лжешь, детка, — хрипло сообщил мне Клэй, нежно касаясь моего подбородка. — Знаю, ты пережила дерьмовые события. И еще я знаю, что ты чертовски другая. Особенная. Я готов ждать кого-то особенного.
Он выдержал паузу.
— Так что, когда будешь готова, позвони мне. Я буду ждать, — пробормотал он.
И прежде чем я успела осознать это, его губы оказались на моих губах. Они были мягкими, нежными, и поцелуй был приятным. В том смысле, что я знала, что получила бы удовольствие, если бы не была разбита на осколки. Приятным в том смысле, что я знала, что он осчастливит какую-нибудь женщину своими превосходными талантами в умении целоваться, манерами, сексуальностью и невероятной проницательностью. Но этой женщиной буду не я. Это не значит, что я не ответила на поцелуй. Будто действовала на автопилоте. Выбора у меня не было. Когда горячий и нежный мужчина целует тебя, твое тело берет верх над разумом.
Отстранившись от меня на дюйм, он впился в меня взглядом.
— Тебе нужно домой, детка, — почти прорычал он. — Прежде чем я забуду, что я джентльмен.
Я слегка отпрянула от резкости его тона и моментально отстегнула ремень безопасности.
— Спасибо за ужин, — быстро поблагодарила я, держа руку на ручке. Клэй схватил меня за запястье до того, как я успела выйти.
— Позвони мне, когда будешь готова, — приказал он.
Я кивнула. Я бы никогда ему не позвонила, потому что никогда не была бы готова.
Он отпустил меня, и я изо всех сил старалась не бежать к двери дома.
Глава 17
День был долгий. Нескончаемый марафон. Как обычно, я выживала за счет трех часов сна и трехсот галлонов кофеина. Прошлой ночью бессонница оказалась еще хуже. Я не спала до утра, мучаясь от своего решения. Слова Люси эхом отдавались в голове, убеждая, что я все испортила и сделала неправильный выбор. Затем вернувшийся рассудок напомнил мне, как усердно я старалась обезопасить Лекси и не рисковать ею ради сердечных дел. Все эти мысли двигались по кругу, пока я, вымотавшись, не задремала. Затем резко проснулась от кошмара и была так уверена, что видела его стоящим в углу моей комнаты и наблюдающим за мной. Я снова закрыла глаза, желая, чтобы это оказалось правдой, а когда снова открыла их, его уже не было. Официальная новость — у меня галлюцинации. Значит, я схожу с ума. Мне просто нужно подождать, пока Лекси не станет достаточно взрослой, чтобы позаботиться о себе, тогда я возьму билет в один конец в город сумасшедших. Сумасшедшие не испытывали одиночества. Не так, как я. Компанию им составляли голоса.