Возродившийся
Шрифт:
Но все же Дмитрий Носов считал, что пока еще можно все поправить.
Глава 9
Осень подходила к концу и с каждым днем Дмитрий нервничал все сильнее. Задуманный им План все никак не запускался, хотя как ему казалось он для этого сделал все необходимое: вращается в широком студенческом круге, то есть пересекается со всеми курсами и даже зацепку на себя дал — связь с проститутками. Но «поклевки» все не было.
«Или они не сообщили обо мне своему куратору? — подумал Носов. — Да нет… ерунда. Не мог я так сильно на них впечатление произвести, что они меня пожалели, хе-хе…
Дмитрий каждый раз посещая проституток (денег на них потратил тьму, а чтобы залегендировать их наличие, стал шабашить на разгрузке вагонов, заодно подкачался) все ожидал, что вот нагрянет какая-нибудь группа неравнодушных граждан и его начнут вербовать под угрозой исключения из комсомола, а то и вовсе исключения из института с «волчьим билетом», с коим вообще больше никуда не поступить.
— Может моя ошибка как раз в этом? Дескать недостаточно морально стойкий? И надо было изображать из себя идеального комсомольца?
Но еще раз хорошо подумав, Носов пришел к выводу, что все правильно сделал. Это в МГУ или МГИМО он строил бы из себя истинного арийца, то бишь верного ленинца без порочащих связей и прочих изъянов. Здесь же нужно дать на себя зацепку. Тем более что связь с проститутками он тоже залегендировал, благо как раз разговор с ними состоялся на эту тему.
— А зачем ты к нам ходишь? — с некоторым удивлением спросила как-то раз Вика после очередного затяжного марафона. — Мы конечно рады… со всех сторон, хи-хи… Но с твоими внешними данными, давно бы нашел подходящую девушку, на любой вкус, на тебя ведь половина института облизывается, только помани. Ладно если бы был уродом или извращениями какими баловался, что простые девушки могут не понять… а так непонятно.
— Не готов я пока к серьезным отношениям, а они будут подразумеваться, как само собой разумеющиеся в случае перехода в горизонтальную плоскость. Ломать кому-то жизнь? Дескать поматросить и бросить? Нет… дело даже не в том, что это проблемы по комсомольской линии и отчислить могут, а просто не могу пойти на такую подлость. Так что лучше напряжение сбрасывать с вами.
— Ну, есть ведь вариант встречаться с не столь целеустремленными… некоторые тоже хотят много и часто, как вы мужики говорите: слабые на передок.
— Да какие там встречи?! Ныкаться по темным закоулкам с быстрым перепихом? Не… есть в этом что-то животное… я все же предпочитаю по-человечески, что называется с чувством, толком и расстановкой.
— Мы это заметили!
— Тогда продолжим… видишь, уже готов как пионер!
Так что с моральной точки зрения он не то что не замарался, но чуть ли не праведник. Но это если подобные доводы «жрицами любви» были кураторам доведены. Но сомнения все равно оставались. Довели-ли? Хватит этого, чтобы его попытались прихватить? Ну не знал он как работает КГБ и по каким критериям отбирают студентов коих подвергают вербовке. А именно в том и заключался первый пункт Плана — обратить на себя внимание куратора от КГБ.
— Значит нужно прогреметь на весь институт… Вот только как?
Ясно тут одно, нельзя вести откровенно антисоветские речи. Это его похоронит. Точнее План.
Но случай все же представился. Жизнь, она то и дело подбрасывает оные, главное вовремя понять, что это оно и воспользоваться. Носов понять смог.
Все дело в том, что один из его сокурсников, дабы повысить свои акции в глазах противоположного пола, не придумал ничего лучше, как прийти в институт в джинсах. Они в это время начали завоевывать
Стоило только ей появиться в дверях, как по аудитории пронесся едва слышный стон, будто привидение дало о себе знать.
— А это что такое?! — буквально завизжала она, и словно телепортировалась к несчастному студенту. — Я спрашиваю: что это такое, молодой человек?! Что это на вас?!
— Штаны…
— Что это за штаны?!
Студент откровенно стушевался, а эта Сперма продолжила бушевать, словно наслаждаясь зашуганным видом паренька, что готов был провалиться сквозь землю и если мог, то непременно сделал бы это.
«Может и правда получает удовольствие от унижения ребят? Есть такие моральные уроды даже среди преподов…» — подумалось Дмитрию.
— Это не просто штаны?! Это джинсы?! Как вы могли прийти в институт в джинсах?! В этих мерзких штанах пропагандирующих буржуазный образ жизни! Где ваша комсомольская сознательность?! Вы ведь комсомолец?!
— Д-да…
— Это ненадолго! Я непременно поставлю вопрос о вашем исключении из комсомола!!! И даже исключения из института! Потому что не может человек преклоняющийся перед буржуазным Западом быть советским учителем! Чему такой как ты может научить советских детей?! Такому же низкопоклонничеству?!!
И тут Дмитрий решил вмешаться, пока парень не грохнулся в обморок от ужаса. А то вон как побледнел. Оно и понятно, сейчас исключение из комсомола — приговор.
— Прошу прощения, но вы неправы.
— Что?.. — аж вздрогнула Даздраперма, а потом взвилась еще сильнее, хотя, казалось бы, куда уж больше. — Кто это сказал?!
«Да блин, она словно сержант-инструктор из фильма „Цельнометаллическая оболочка!“» — мысленно засмеялся Носов.
— Я. Студент Владлен Громкий.
Так же Дмитрия позабавили лица остальных студентов, что посмотрели на него, как на смертника или психа.
— И в чем же я неправа?!
— В том, что джинсы являются проявлением буржуазности. Так вот, я вам говорю, что все строго наоборот. Это проявление солидарности с американскими рабочими и крестьянами.
— Вот как?!
— Да. И если вы мне дадите пару минут, чтобы аргументировать свою точку зрения, я это сделаю.
— Ну давай, аргументируй!
— Благодарю. Итак, товарищи студенты, прежде чем понять, что я имею ввиду, нужно немного обратиться к истории и узнать, как же появились эти джинсы. А появились они на переломе эпох, когда парусные корабли сменялись паровыми. Паруса уходили в прошлое и фабрикантам нужно было куда-то эту парусину девать или разориться прекратив производство. Разоряться капиталисты понятное дело не желали и из этой ткани решили делать одежду для рабочих. Парусина ткань грубая, одежда из нее получалась не слишком хорошей, но с ней немного поэкспериментировали и получили более приемлемый вариант, что мы сейчас знаем как джинсу. Прочная и дешевая. Чтобы грязь была не так хорошо видна, ее покрасили самой дешевой из возможных красок — берлинской лазурью. Потому все джинсы синие. Любой другой цвет удорожал конечный продукт в разы. И одежда из этой ткани за свою дешевизну стала популярна среди американских рабочих и крестьян. Чтобы вам был понятен уровень этой одежды, надо привести аналог советского продукта. Скажите товарищи, что столь же популярно среди советских рабочих и крестьян?