Возродившийся
Шрифт:
Студенты естественно промолчали. Как молчала и Даздраперма.
— Я отвечу. Кирзовые сапоги.
Прозвучало несколько сдавленных смешков, кои тут же смолкли, стоило только преподавательнице истории КПСС шевельнуть в сторону смешливых студентов головой.
— Да, кирзовые сапоги. Столь же дешевые и прочные. Вы уж мне поверьте, я в них три года отходил. Сносу им нет. Так что на мой взгляд было бы уместным носить джинсы в пару именно с данной обувью. Другое дело, что американские капиталисты смогли облагородить свои синие штаны, налепив клепки куда надо и не надо, да пришив кусочек
Снова послышались смешки.
— Так что да, я утверждаю, что данный студент является настоящим комсомольцем, ибо приобретя джинсы он показывает не приверженность буржуазному образу жизни, а свою солидарность с угнетаемыми капиталистами американскими рабочими и крестьянами, что не способны себе купить костюм, а вынуждены даже вне работы ходить в рабочей одежде.
Когда Носов закончил свой спич, тишина стояла еще минуту. Наконец Даздраперма опомнилась.
— Все сказал? — зло прошипела она, пристально вглядываясь в Дмитрия своими маленькими глазками.
Да еще очки с большими диоптриями делали их совсем крошечными.
— Так точно.
Поджав губы Даздраперма резко развернулась и быстро выскочила из аудитории.
— Безумству храбрых, поем мы песню… — произнес еще один возрастной студент первого курса.
Это словно послужило спуском и все засмеялись. А когда наконец отсмеялись, то от одногрупниц послышались причитания:
— Ой, что теперь будет…
— Зачем ты с ней сцепился?
— Она же теперь на тебя взъестся…
И так далее и тому подобное.
«Ну, если и после этого на меня КГБ не обратит внимание, то придется переходить к плану „Б“, — подумал Дмитрий. — Но должны. Сперма и впрямь все это так не оставит и закидает все инстанции своими жалобами, спустить просто так свое унижение она мне не сможет и постарается уничтожить».
Капитан Бутурлин, куратор КГБ над МГПИ имени Ленина, бросил на стол пачку донесений полученных за последние сутки от стукачей. В последнее время работы изрядно прибавилось из-за присоединения к МГПИ имени Ленина, МГПИ имени Потемкина. Куратора что вел «потемкинцев» спровадили на пенсию. За последние годы много чекистов вышвырнули из Конторы, как того требовал нынешний глава государства.
Хотя могли и его пинком под зад, как более старого. И вполне возможно, что отправили бы его, если бы конкурент, что позволил себе сказать лишнее после лишнего выпитого.
— Чертов кукурузник, — глухо ругнулся Бутурлин и закурил. — Боится сука лысая…
Ряды КГБ за три года изрядно поредели. Всех отправили на «усиление» народного хозяйства. Доходило до того, что только что окончивших курсы новых сотрудников отправляли в отставку. Особенно не повезло Пятому отделу*.
*… 5-й отдел до 1963 г. — Безопасность.
Бутурлин скрипнул зубами. Запрет Хрущева на разработку высших партийных деятелей и чиновников его бесил. Если
Все что мог КГБ это передать материалы об обнаруженных злоупотреблениях властью в ЦК и уже там решали по персоналиям. Реакция на передачу таких дел редко когда была жесткой и больше носила характер внутрипартийной борьбы. Чаще никаких последствий для выявленных махинаторов не имелось.
«Просто делятся доходами с подконтрольных им предприятий», — снова подумал капитан.
В общем партийная верхушка откровенно встала над законом, получила статус неприкасаемых.
— Ладно… придет еще наше время… всех, как в 37-м к стенке поставим, суки…
Сам капитан пострадал из-за того, что вовремя не перестроился и излишне рьяно продолжил разработку одного партноменклатурщика решившего подмять под себя один из заводов, после чего передал дело по инстанции. И это была его ошибка. Начальник перестроился сходу, держа нос по ветру. В итоге, чтобы он не наломал дров, его засунули смотреть за студентами, ну и стал «вечным». Так-то давно уже должен был получить «майора»… Собственно после того дела и рассчитывал получить повышение, но ослепленный перспективами, просмотрел подводные камни о которые и споткнулся.
Продолжая курить, он засел за разбор донесений. Большую часть капитан бегло просмотрел, ничего нового в них не обнаружилось, все та же мелкая антисоветчина, анекдоты. Над некоторыми про Хрущева он невольно хмыкнул со злой усмешкой.
— Народ все видит…
Но тенденция того, что происходит в студенческой среде ему очень не нравилась. Создавалось ощущение целенаправленного воздействия с целью разрушения моральных устоев, но в то же время он понимал, что даже если оное имеется, то без огромных собственных просчетов это воздействие не имело бы столь впечатляющих последствий.
Взяв очередной конверт и увидев имя отправителя, Бутурлин скривился как от зубной боли.
— Опять этой стерве неймется… Ну, что на этот раз?
Капитан начал читать.
— Хм-м… занятно… Оправдывал буржуазные ценности… да еще открыто, при всей аудитории.
Бутурлин не стал сходу верить доносчице, пусть это преподаватель, прекрасно зная, какая у нее кличка среди студентов и хорошо понимал их, действительно крайне неприятная дама, как эта самая семенная жидкость.
Встав, и пройдя в соседнюю комнату-хранилище, капитан достал из шкафа папку с материалами, собранными на студента Громкого Владлена.
— Так… что тут у нас…
Комитетчик быстро просмотрел материалы, как официальные характеристики полученные начиная от детдома и заканчивая последним местом работы, так и доносы.
— Словно подменили его… Ну или действительно за голову взялся как пишет ректор. Да и девочки это подтверждают… хм-м… Тем более что успехи в английском у него феноменальные… по факту учить его уже нечему… В общем надо с ним встретиться и лично пообщаться, чтобы решить, прикрыть его от неприятностей или скормить Сперме.