Возрождение Дерини
Шрифт:
— Ты думаешь — получилось? — спросил Морган, приподымая голову мальчика и натягивая на его плечи малиновый плащ.
Дункан, садясь, кивнул и поправил свое облачение.
— Думаю, да. Наверняка говорить рано, но все признаки того налицо. — Он коснулся губами облачения, затем легко сбросил его на алтарь и открыл секретную дверь. — Одно странно. Он пережил нечто большее, нежели просто боль в руке. Надо будет расспросить, что с ним было.
Когда Дункан открыл дверь, Морган поднял не пришедшего еще в себя Келсона на руки, поплотнее укутав своего подопечного плащом. Дункан
Вместе с Морганом они направились по секретному ходу назад в апартаменты Келсона.
— В жисть не видывал, чтобы так — раз и нету, и никто знать ничо не знает.
Говоривший зажег свечу и установил ее в канделябр у постели Келсона.
— Я думал, ты смотришь, Лоуренс!
Лоуренс, сделав безнадежный жест, вложил меч в ножны и отбросил капюшон темного плаща, покрывавшего его плечи.
— Не могу знать, милорд. Как днем вошли принц с его светлостью, так с тех пор никто не входимши, не выходимши. — Он подошел к очагу, пошевелил угли концом сапога и подкинул поленьев в угасающий огонь.
— Ну, что до меня, — сказал третий, тоже убрав клинок в ножны, — я рад, что их тут нету. Я не думаю, что это так уж здорово — прикончить лорда Аларика. Ко всему прочему, он наш сеньор. — Он осторожно сел на край кровати и ощупал постель, проверяя, нет ли здесь кого, затем снова встал под пристальным взглядом Лоуренса.
— Может, есть другой выход из этой спаленки? — сказал Лоуренс, оглядывая комнату со своего места у очага. — Что-то такое болтали о потайных ходах и прочих хреновинах. Как по-твоему — может, так они и того?
Эдгар, первый из говоривших, нахмурился и стал обдумывать эту мысль. Хотя он и вышел из дворян и был вассалом Моргана, он не отличался быстротой соображения. Он был известен как хороший воин и вполне справлялся с обязанностями капитана охраны, но, сталкиваясь со сложным вопросом, становился тугодумом. Долго он сидел так, покачивая головой и то вытаскивая клинок из ножен, то убирая его обратно.
— Эге, это, может, и правда. А если так, то они могут вернуться в любую минуту.
Пока он обшаривал покои, заглядывая во все углы и держа меч наготове, третий человек осторожно пододвинулся к огню.
— Ты взаправду думаешь, что лорд Аларик подчинил молодого господина своей воле, как они говорят? Хватит и того, что он убил королевских слуг, но покуситься на самого короля — это все-таки другое дело.
— Что там другое — все одно злодейство… — бросил Эдгар, рыская по комнате, как плененный зверь. — Ну не мог же он…
— Тс-с! — внезапно прошептал Лоуренс, подняв левую руку и призывая к молчанию. — Я, кажись, слышу что-то.
— Гарольд, внимание! — скомандовал Эдгар, выстроив охранников слева у очага вдоль стены.
Отсюда всем троим был слышен шаркающий звук — будто кто-то осторожно приближался. Они погасили свет и замерли в тени с оружием в руках.
Они увидели, как часть стены внезапно дрогнула и сдвинулась в сторону.
В проходе появился освещенный пламенем свечи Морган с лежащим без сознания принцем на руках, а за ним — Дункан.
— Сатана! — раздался в темноте голос Эдгара. — Что ты сделал с его высочеством?
Три человека с лицами, скрытыми черными капюшонами вошли в круг света от горящей свечи и стали перед Морганом и Дунканом с обнаженным оружием.
— Нечего сказать, ты, нелюдь? — гневно продолжал Эдгар. — Защищайся!
Глава X
Откуда это чудо? Откуда это диво?
Слова незваного гостя побудили Дункана и Моргана к действию. Дункан швырнул на пол свечу, загасив ее, и бросил Моргану его меч. Генерал уже успел опустить на пол бесчувственного Келсона и легким стремительным движением обнажил клинок. Дункан, не растерявшись, выхватил из ножен меч Келсона и тоже приготовился сражаться.
В ту же минуту один из нападающих вступил с ним в поединок, оттесняя священника обратно в угол. Его сообщники — со шпагою один и с двуручным мечом другой — бросились на Моргана. Но их клинки отскочили от меча генерала, как молот от наковальни, со свистом рассекая воздух.
После первой отбитой атаки Морган стал легко и проворно увертываться от их выпадов, явно не думая о том, как поразить противников, а только стараясь не подпустить их к безжизненному телу принца. В его левой руке появился тонкий стилет, что дало ему некоторое преимущество при отражении ударов рапиры, но против тяжелого меча он был, конечно, бессилен. Однако Морган не смел перейти в наступление, чтобы нанести полновесный ответный удар, поскольку для этого ему пришлось бы оставить Келсона без защиты, а он даже не знал толком, кто же из них все-таки нужен этим людям. Во всяком случае, рисковать жизнью принца генерал не имел права и продолжал защищаться, не подпуская нападавших к телу мальчика.
Дункан, загнанный в угол, тоже ничем не мог ему помочь — он сам-то оказался в весьма затруднительном положении. Меч Келсона был короче и легче обычного клинка, а вдобавок священник сражался с человеком, превосходящим его в силе, весе, ловкости да и в воинском опыте.
Нельзя сказать, чтобы Дункан не умел обращаться с оружием, — он прежде всего был сыном дворянина, которого готовили к сражениям в духе боевых традиций и в течение многих лет обучали воинскому искусству. Но Дункан не любил таких переделок да и не попадал в них давненько. На нем не было даже кольчуги — люди редко обнажают мечи против священника, особенно если он имеет епископское достоинство.
Отбиваясь, Дункан напряженно следил за своим противником, понимая, что он бессилен перед ним с этим легким мечом и что спасти его могут только внимание и выдержка.
Чувствуя полное свое превосходство, воин, атакующий его, расслабился, стал драться словно нехотя, решив, очевидно, что жертва уже у него в руках; после каждого выпада он отступал медленнее, чем мог бы, и это стоило ему жизни. Прежде чем он понял свою ошибку, Дункан нес сильный удар, и его клинок, пробив кольчугу, поразил противника. С удивлением, застывшим на лице, тот замер и свалился на пол.