Возрождение Тёмной
Шрифт:
Нет. Нет-нет! Чживэй не могла себе позволить неделю в яме! Тогда весь ее план провалится! В панике она подняла взгляд на надсмотрщика.
– Вот именно, – кивнул он, удовлетворившись ужасом в ее взгляде. – Считай, что тебе повезло сегодня. Отправляйся мешать клей.
Костяной клей делали в несколько этапов: очищение костей от жира и мяса, затем измельчение молотом и доведение этой массы до кипения в котле.
Приступив к очистке костей от налипшего мяса и жира, Чживэй придумала план. Притворяясь погруженной в работу, она
С трудом удерживаясь, чтобы не оглядеться, Чживэй безымянным пальцем прижала осколок к ладони и отправилась перемешивать клей. Там она зачерпнула немного бело-желтой жижи и, обмазав ступню, приклеила к ней острие.
Порезалась об него, но клей не дал ране расползтись.
Перед вечерним отчетом работы Чживэй заставила себя расслабиться. Ей нужно было обмануть себя и забыть о порче инструмента, поэтому, не обращая внимания на дотошность, с которой надсмотрщик осматривал сваренный клей и рабочее место, Чживэй погрузилась в воспоминания о семье.
– …я спрашиваю тебя!
Чживэй вздрогнула, выныривая из мыслей, и посмотрела на надсмотрщика.
– Ты сломала инструмент?
Чживэй отчаянно замотала головой.
– Перевели с декорации стула, – хрипло произнесла она. – Нож уже был таким.
Мужчина раздраженно осмотрел ее, после чего кивнул, чтобы уходила. Чживэй едва сдерживала нахлынувшую на нее эйфорию, пока возвращалась к своей шеренге темных.
В бараке, забившись поскорее в угол, Чживэй горячо зашептала Джии:
– У меня хорошие новости! Я раздобыла нож! Схватив подругу за руку, Чживэй тихонько, чтобы не привлекать внимания окружающих, приложила ладонь к ступне. Джия восхищенно выдохнула.
– Осталось только теперь отодрать его от ноги.
Это оказалось непросто. Клей отходил тяжело, и рана вокруг пореза становилась все более рваная. Чживэй едва сдерживалась, чтобы не издать болезненных вздохов.
– Давай одним движением, – прошептала Чживэй.
– Десятый, – раздался голос одного из темных. – Эти двое возятся.
– Болит рука, – тут же среагировала Чживэй, показывая ладонь с меткой.
Десятый приподнялся и сверкнул на нее взглядом.
– Замолчите и спите.
Он тут же равнодушно отвернулся, не попытался настучать на нее и даже не пообещал ей мучительных пыток. Слишком легко. Он устал?
Такое безразличие было неожиданным, тем более что ожог на руке уже превратился в уродливый шрам, в котором теперь отчетливо просматривалась метка-иероглиф. При помощи таких меток Светлые лишали силы темных: они больше не чувствовали энергий вокруг и не отличались от обычных людей. В первые дни заточения в лагере Чживэй хотела изрезать метку на куски, изуродовать ладонь еще больше, однако Джия сказала, что это не вернет силу.
В один из рабочих дней атмосфера изменилась: небо посветлело,
Чживэй поступила так же, однако сердце ее забилось чаще. Она поняла: делегация Светлых прибыла.
Светлых они сегодня так и не увидели. Когда стемнело и работа была окончена, темных отправили обратно в бараки. Укладываясь спать, Чживэй думала, что не сможет уснуть из-за предвкушения скорой свободы, однако едва приняла горизонтальное положение мгновенно погрузилась в сон.
Где-то под утро Джия крепко прижалась во сне к Чживэй.
– Я вернусь за тобой, – прошептала Чживэй на ухо подруге. – Верь мне. Я обязательно придумаю способ вытащить тебя отсюда.
Чживэй не хотела расставаться с Джией, однако уходить вдвоем – значило подвергнуть их излишней опасности. Без прикрытия план мог сорваться, и тогда Чживэй будет убита быстрее, чем успеет сказать слово «месть».
– Я тебе верю, – пробормотала Джия, прижимаясь теплым боком к Чживэй.
Чживэй так и не смогла больше уснуть и пролежала до звука гонга, сжимая худенькую Джию в объятиях.
Новый день начался, как и всегда, с того, что все медленно поплелись к бочке с водой. Чживэй вложила острие ножа в рукав и закрепила кусочком ткани, чтобы не потерять.
После утренних процедур темные привычно выстроились перед бараками, ожидая распределения на работу. Однако время шло, и они продолжали стоять, напряжение нарастало, разливаясь в воздухе.
На поляне появилось трое Светлых. Роскошество их одежды выделялось на фоне простоты и убожества темных. Золотистые волосы нимбом сияли в лучах солнца, а одежды были украшены изящной вышивкой.
Один из Светлых держался в стороне, очевидно, занимая более высокое положение. Однако он притягивал к себе взгляды вовсе не более богатым нарядом, а непостижимой красотой. Лицо его больше походило на произведение искусство, и он моментально привлек к себе внимание всех окружающих, словно кто-то исполнил музыкальный шедевр или словно им явилось творение самой природы, которой не было равных в завораживающих душу картинах. Черты его лица гармонично сочетались с прямым носом и выразительным взглядом, добавляя ему мужественности.
Надзиратели лагеря с трудом оторвали от него взгляд, Чживэй же опустила глаза в землю, не слишком заинтересованная в происходящем. У нее были свои переживания.
Двое Светлых проходили мимо рядов, осматривая темных, словно выбирали скот на рынке. Один из них остановился перед Чживэй, и ее сердце ухнуло вниз. Все будет потеряно, если он выберет ее.
– Эту, – произнес Светлый.
Кого-то толкнули. И Чживэй с облегчением поняла, что не ее. Она исподтишка посмотрела вправо и поймала растерянный взгляд Джии, которую уводили.