Возрождение

Лисина Александра

– Тс-с, - беззвучно шепнул Тирриниэль, приложив палец к губам, а затем добавил мысленно:

"Опасно дразнить хмеру близким запахом добычи. А Бел сейчас - не человек. И даже не твоя хорошая знакомая. Поверь, мы для нее теперь - не больше, чем добыча. Причем, добыча славная, нужная и очень вкусная: хмеры, как известно, чрезвычайно падки на магов. Особенно, эльфийских. Ты же помнишь, что было, когда Таррэн едва не опоздал с возвращением? И помнишь, кого спасала из стазиса? Так вот, Белка носила их в себе более десяти лет, а Траш вообще - не одно столетие. При этом она хранила их разумы, делила боль и радость, сживалась с ними, а со временем научилась... хотя мы надеялись,

что этого никогда не произойдет... но она как-то научилась по-настоящему меняться. Почти как наши волки. И сейчас перед тобой не Белка, а Траш - ее кровная сестра. Вернее, та ее часть, которую Белка когда-то слишком долго удерживала в себе - дикая, опасная и неудержимая. Так что Охотники правильно поступают: в таком состоянии ее нельзя упускать из виду. В этом они, кстати, поклялись ей на крови, поэтому сделают все, чтобы оградить нас от второй ипостаси своего Вожака".

"Они же могут пострадать!" - воскликнула эльфийка.

"Могут. Но все равно не отступят. Такова уж их природа. Да и слово Вожаку дано: они остановят Бел, чего бы это ни стоило".

"Но надо что-то сделать!"

"Просто не шевелись, - посоветовал Тиль, настороженно, хотя и без особого страха глядя на свою невестку.
– Скоро все наладится".

"Как?!! Бел совсем на себя не похожа!"

Но эльф только улыбнулся: в отличие от перепуганной Владычицы он уж видел такое. Не настолько ужасное, конечно, но ему и теперь почему-то казалось, что самое страшное уже произошло. Разумеется, Бел в любой момент может напасть на того, кто покажется ей опасным или сделает угрожающий жест, но если это произойдет, то у него всяко был козырь в рукаве: Таррэн, будучи Повелителем Серых Пределов и, что важнее, мужем этой необычной женщины, находится неподалеку. А там, где он, и она быстро станет милой и покладистой. Проверено. Причем, много-много раз.

– Назад!
– словно в ответ на его мысли донеслось властное от дверей.

Тиль удовлетворенно отметил, что Таррэн, как всегда, успел вовремя, а Охотники, мгновение поразмыслив, на этот раз все-таки решили подчиниться. Правда, далеко не отошли: Хозяин Хозяином, но Вожак важнее. Если что пойдет не так, и Бел Его не признает, надо успеть остановить и предотвратить нехорошее. Так что они только отошли на пару шагов, однако глаз от подобравшейся Гончей не отвели. Как и она, впрочем, не отрывала взгляда от уверенно подходящего мужа.

– Ну, и что ты натворила?
– со вздохом поинтересовался Таррэн, бесстрашно подойдя к кривобоко стоящему столу и остановившись напротив жены на расстоянии вытянутой руки.

Белка в ответ зашипела и пригнулась еще ниже.

– И зачем все это было? За что ты на него так обиделась?
– ничуть не удивился эльф.
– Обругала, нафыркала, перекинулась у всех на глазах... как я теперь объясню это Адоррасу? Как ты потом собираешься детям на глаза показываться?

Шипение стало чуточку меньше.

– Как ты вообще могла сравнивать его с моим братом?
– искренне недоумевал Таррэн, незаметно придвинувшись на шажок и аккуратно опустив на пол ножны с родовыми клинками.
– Конечно, кое-какое сходство есть, но, родная, у нас же одна кровь, одни корни. Ничего странного в том, что кое-какие ЕГО черты унаследовал Талларен. К тому же, ты его действительно убила и, кажется, сама говорила, что отпустила прошлое. Так в чем дело? Что случилось сейчас, что ты вдруг надумала его убить и совсем не послушалась голоса крови? Белка?

Гончая перестала шипеть и недовольно рыкнула, слегка передвинувшись. Но так быстро, что никто этого не понял, пока она не привстала и не оперлась когтистыми

ладонями на грудь мужа, пытливо заглядывая ему в глаза и беспрестанно урча.

– Ты же не хотела его убивать, - удивительно тепло улыбнулся Темный эльф, осторожно коснувшись ее бледного лица.
– Я видел: ты могла, но не стала. И в первый раз, и во второй. Когда ты хочешь, то убиваешь сразу, любовь моя: то ли взглядом...
– он ласково погладил ее щеку, - то ли силой своей, а то ли просто руками...

Таррэн еще осторожнее убрал непослушную прядь с ее лица и нежностью посмотрел в медленно тускнеющие, наливающиеся знакомой зеленью глаза.

– Но ты не стала. Не смогла переступить себя. Несмотря даже на прошлое. И каждый раз останавливалась, потому что чувствовала - этого делать не стоит. Не время Дракону умирать. Не нам отнимать его жизнь. Не сегодня, Бел, понимаешь? И не за то, чего он не совершал. Твоя сестра подсказала это. Вы обе знаете, что такое магия крови. И знаете, что он - не Талларен. Он не причинял вам той боли. И он не сделал ничего, за что его следовало бы уничтожить. По крайней мере, здесь и сейчас. И что бы ты ни говорила, как бы ни сердилась на себя за это, его нельзя убивать. Ты знаешь это, Белка, потому-то и придержала руку.

Гончая неожиданно вздохнула и, опустив голову, позволила ему себя обнять.

– Дикая ты моя кошка, - прошептал Таррэн, легонько пройдясь кончиками пальцев по опустившимся шипам на ее спине.
– Ну, зачем тебе понадобилось еще и это? Мало когтей и зубов? Мало того, что ты стала совсем, как кровная сестра? Убери их, родная. Прошу. Ты же не хочешь никого поранить? Попугала немного, и хватит. Достаточно уже схваток. Сама знаешь, что мне не нравится - от твоих колючек всегда рубаха рвется... да, вот так. Так правильно. Хорошо. Все хорошо, любимая, тебя больше никто не рассердит...

Белка прерывисто вздохнула, и устрашающий гребень игл на ее спине с тихим шелестом втянулся под чешую. Одновременно с ними пропали и шипы на локтях. Затем исчезли костяные наросты на коленях, перестав царапать грудь эльфа и дав ему возможность с облегчением обнять ее крепче. Ее глаза почти полностью утратили опасную красноту, руки бережно обвили его шею, незаметно избавившись от когтей... но тут зацепились за что-то непонятное, и разом встрепенувшаяся Гончая мигом подняла голову.

– Пустяки, - с обезоруживающей улыбкой встретил Таррэн возобновившееся сердитое шипение и бесстрашно заглянул во внезапно заалевшие глаза, тогда как пальцы сами собой коснулись обгоревших до неприличия (то есть, примерно до плеч) волос.

Торк... Белке всегда нравилось, когда они длинные. Она любила играть с ними перед сном. Любила пропускать сквозь пальцы этот черный шелк, наслаждаясь им, как обычная кошка - игрой с клубком теплых шелковых нитей. И ей очень не понравилось, что это богатство вдруг оказалось утрачено.

– Отрастут еще. И очень скоро.

Гончая, убедившись, что его великолепные волосы действительно укоротились до неподобающей длины, заворчала громче. На что эльф снова вздохнул и с сожалением (надеялся походить свободным от этой ноши хотя бы несколько месяцев!) провел ладонью по обуглившимся кончикам. Под его руками черные пряди мгновенно удлинились, вытянулись, упав на спину роскошной черной волной, заманчиво блестя и переливаясь красноватыми огнями. Только тогда недовольное ворчание стихло, ее пальцы привычно зарылись в шелковое море, наслаждаясь каждым прикосновением, нежно трогая, перебирая тонкие волоски и позволяя им струиться по ладони легчайшим покрывалом. А глаза Белки опять стали нежно-зелеными и спокойными. Почти.