Возрождение
Шрифт:
В общем, яркие эмоции долго не живут. Так и у меня всплески удивления куда-то ушли. Ну, подумаешь, древняя раса, которую истребили. Змеи говорящие. Маги с непроизносимым наименованием, которых нельзя убить. Граф Дракула был инопланетянином, Тесей тоже. Земля на пороге ядерной войны, которая никому из землян, по большому счёту, не нужна, но кто ж их спрашивает. Информация влетала в мозг, сваливалась в кучу, не пытаясь разложить себя по полочкам. Вопросов никаких не возникало, словно читаю книгу больного на голову автора, который намешал в неё всё, что только смог придумать или вспомнить. Как это ещё космические корабли в
— Да, Гэль и в самом деле рассказала вам многое, — подвел черту мой лживый учитель. — Если говорить о важном, то почти всё. Дополню. Лена несёт в себе элементы генофонда суаши. Это не редкость, сейчас каждый третий европеец и каждый пятый азиат может этим похвастаться… если узнает. Но только у Лены накоплена, так сказать, критическая масса этих генов. Термин «гены» тут не совсем уместен, но за неимением лучшего сойдёт. Биологически суаши очень близки к людям, их отличительные способности, в первые годы жизни, связаны, в основном, с повышенным иммунитетом и, пожалуй, на этом всё. Но позже для каждого истинного суаши наступает момент, когда его организм начинает претерпевать изменения. Чаще это происходит лет в десять, процесс длится долго. У мужчин всё заканчивается чуть позже, у девушек — раньше. На финальной стадии иммунитет становится настолько сильным, что ни о каких болезнях не может быть и речи. Резко замедляются процессы старения, обычный суаши живёт около трёхсот земных лет. Но, главное, появляется шанс пройти Ритуал Посвящения. Наверное, именно поэтому, наши создатели и называли это «созреванием». Слишком юный организм во время Ритуала с высокой степенью вероятности погибает, зрелый… Тут как повезёт. Может получить новые способности, может не получить ничего. Самыми желанными являются способности оперировать магическими потоками, управлять открытием тонких путей, умение исцелять. Есть и другие, но, как верно сказала Гэль, большинство уходят после Ритуала ни с чем.
Нет, не дрогнул голос у дядьки. И глаза он не отвёл в сторону. Вообще не было никаких беспокоящих признаков, но мне почему-то показалось, что вот в данном случае он точно соврал. Думаю, эти суаши от Ритуала кое-что получали в любом случае. Что-то такое, о чём говорить вслух нежелательно. И кто его знает, может, именно из-за этого эффекта на них и объявили охоту. Ведь вырезали не магов, или этих, как там Руф говорил, Властелинов Пути. Убивали всех, поголовно, не разбираясь, кого там ритуал облагодетельствовал, а кого проигнорировал.
— А что потом?
Голос Лены прорезал тишину, повисшую в зале после краткой речи дяди Фёдора. Странный голос — спокойный, равнодушный, словно обсуждались не вопросы судеб миров и народов, а так… по мелочи. Типа, «а что нам сегодня сбацать на ужин». Хотя, быть может, немало найдётся людей, для которых вопрос ужина и в самом деле важнее, чем выживание цивилизации. В конце концов, цивилизация — это что-то очень глобальное, а жратва — вещь пусть и приземлённая, но необходимая каждодневно.
— Потом? — дядька чуть приподнял бровь.
— Вы сказали, что меня хотят убить, — всё с тем же равнодушием пояснила Лена. Смотрела она прямо перед собой, фактически в стену, то ли намеренно избегая встречаться с кем-либо взглядом, то ли по-прежнему пребывая в заторможенном состоянии после дозы снотворного. — Это понятно. Вы сказали, что мне необходимо пройти этот Ритуал. Это
— Как только ты пройдёшь ритуал, всё кончится.
— Правда? — вопросительная интонация в её голосе всё же присутствовала, но я чувствовал, что в том, какой последует ответ, она не сомневается. Не дура же явно, тут, пожалуй, всем присутствующим понятно.
— Нет, разумеется, — скривился мой наставник. — Это я так… прости, не мог удержаться. Ничего не изменится, Лена. За тобой по-прежнему будут охотиться и убьют при любом удобном случае. Возможно, Ритуал даст тебе что-то, что позволит выжить… какое-то время. Или не даст ничего.
— Тогда зачем?
— Каждый суаши должен пройти Ритуал, — сказал, как отрезал, дядька.
Мда, аргументец. «Я дерусь просто потому, что дерусь», как говаривал незабвенный Портос. И сразу вспоминается старая шутка насчет анализов — если от того, хорошие они или плохие, не зависят последующие действия, на кой чёрт вообще эти анализы делать? Тратить время впустую? Люди имеют право знать. Как же, три раза «ха». Блаженное неведение иногда куда полезнее — нервы не треплешь себе и окружающим. Понять дядьку можно вполне, он получил приказ, от исполнения которого, насколько я понял, отказаться не может физически. Пусть кости того, кто отдал распоряжение, давно истлели — но он-то жив. Но и позиция Лены вполне предсказуема, она, насколько я понимаю, по натуре не боец. Авантюристка немного, это да, но привыкла идти по жизни без особого напряжения.
Да и вообще, человек — ну, пусть не каждый, пусть один из десятка, пусть один из сотни — способен горы свернуть, если впереди маячит ясная и, что важнее, хоть в какой-то мере достижимая цель. А если цели нет? Вернее, она-то есть, называется «выжить», но шансов на успех ноль целых хрен десятых. Лена это понимает, да и наставник её не разубеждает особо. Стоит ли бултыхаться в кувшине в расчёте исключительно на то, что под лапками каким-то чудом сформируется комок масла? Не из молока даже, из ничего.
А с другой стороны, прекратить дёргаться и пойти ко дну — это что, лучше?
— Позвольте уточнить, — не меняя тональности, продолжила Лена, — верно ли я понимаю, что крепость находится в осаде и среди тех, кто готовится к штурму, могут быть и эти… — она замялась.
— Ша-де-синн, — любезно подсказал Руфус.
— Да, они самые.
— Сейчас их, возможно, нет, — в голосе дядьки уверенности не слышалось ни на грош. — Но настораживает тот факт, что прорвавшиеся в крепость эльфы использовали яд, смертельный именно для суаши и суашини. Кто бы ни стоял за очередной попыткой проверить на прочность стены Каэр Тора, без участия ша-де-синн тут не обошлось.
— Выстоит ли крепость, если ша-де-синн примут участие в штурме? А если их не будет?
В зале вновь повисла тишина, все взгляды упёрлись в хозяина. Признаться, я ждал, что могучий арраук сейчас оскалит клыки и заорёт, что стены здесь вообще неприступны и никакая крыса, какое бы имя она ни носила, не сумеет… ну и так далее. В конце концов, уважающий себя воин и полководец в присутствии гражданских просто обязан поступить именно так.
Но суарр молчал. Молчал долго, словно взвешивал мысленно и возможности своих сородичей, и последствия своих слов. Затем ответил с явной неохотой: