Возрождение
Шрифт:
– Вы слишком робкая, – положив подбородок на сцепленные в замок руки, добавил профессор. – И слишком неуверенная. Я не знаю, являются ли эти качества приобретенными или вы были такой всегда, но считаю, что вам необходимо с ними бороться. Не поймите меня неправильно, я не собираюсь лезть к вам в душу и учить, как надо жить, просто все вышеперечисленное влияет и на дар. Управление магией, Мира, требует силы духа, железной воли и такой же железной уверенности в себе. В вашем случае – особенно. Мощный дар требует мощной отдачи, и если вы не научитесь
Мира молчала. Она знала, что профессор Като прав, и ей было нечего ему возразить. Но также знала и то, что, несмотря на всю робость и закрытость, в ней есть стержень. У нее были свои принципы и взгляды, против которых она никогда бы не пошла.
– Что было в прошлом, пусть останется в прошлом, – тихо прошептала Мира, вспомнив картины из прежней жизни. – Пора учиться жить по-новому…
Она тяжело вздохнула и, обращаясь уже к преподавателю, пообещала:
– Я постараюсь.
Когда Мира вышла из аудитории, то обнаружила, что у дверей ее дожидается Каин. Он вальяжно расселся прямо на подоконнике и, прикусив кончик карандаша, увлеченно что-то читал.
– Мира! – увидев ее, он спрыгнул на пол и ослепительно улыбнулся. – Что-то Котик тебя надолго задержал.
– Котик? – недоуменно переспросила Мира, не поняв, о ком идет речь.
– Ну, профессор Като, – пояснил Каин, перехватывая ее битком набитую сумку. – Пока здесь сидел, слышал, как ваши девчонки называли его Котиком. Так мило. – Он фыркнул и без перехода предложил: – Пойдем погуляем?
Мира бросила взгляд на окно, за которым уже смеркалось, и неуверенно протянула:
– Даже не знаю, мне на завтра столько всего учить надо…
Каин отмахнулся от этого лепета, схватил ошарашенную Миру под руку и, потащив ее вперед по коридору, заверил:
– Учеба от тебя не убежит! А мы в город не поедем, просто пройдемся по окрестностям академии и освежим в памяти родные достопримечательности!
Они вышли из корпуса и неспешно двинулись вдоль академии, направляясь к полю. Снег к этому времени успел покрыть землю ровным белым полотном, он же лежал на крыше, придавая зданию свежий и немного сказочный вид.
– Любишь зиму? – с интересом спросил Каин, поправляя воротник куртки. Снежинки так и норовили забраться за шиворот.
– Да, это мое любимое время года. – Мира протянула руку, и на ладонь упало несколько белых хлопьев, в следующую секунду обратившихся каплями воды. – Вернее, раньше было любимым. До того, как зима стала сниться мне каждую ночь.
– Ты о видениях, да? – участливо спросил Каин и на ее немой вопрос пояснил: – Ника говорила, что у тебя как-то необычно проявляется дар. Знаешь… – он на секунду замолк, а после хитро ухмыльнулся, – знаешь, что еще она мне рассказывала?
В глазах Миры блеснул интерес.
– Что в мире, откуда она родом, принято поздравлять друг друга с первым снегом. Сказать как?
– Как?
– А вот так! – внезапно Каин сгреб с земли охапку снега и бросил ее в Миру.
Та
Добежав до поля, Мира рухнула в снег и, не переставая смеяться, раскинула руки.
– Вставай, а то заболеешь! – назидательно велел Каин, но уже через несколько мгновений сам повалился рядом с ней. – Вот попадешь в лазарет, поймешь, что это такое! Ты не представляешь, как за последнюю неделю я возненавидел овсянку и куриный бульон!
– Терпеть не могу овсянку, – согласилась Мира, смотря на высокое темно-синее небо, уже тронутое покровом ночи.
Каин приподнялся на локте и, задумчиво глядя на нее, неожиданно произнес:
– Ты красивая.
Мира сделала вид, что не расслышала. Мысленно она порадовалась, что сумерки скрывают ее покрасневшее лицо. Она не воспринимала сказанное всерьез и не верила, что кто-то в самом деле может считать ее красивой. После этих слов на душе внезапно стало тоскливо, и все очарование момента исчезло.
– Я тебя чем-то обидел? – удивился Каин, заметив перемены в ее настроении.
– Конечно нет. – Поднявшись с земли, Мира вымученно улыбнулась. – Все в порядке. Правда.
Она отряхнула одежду от прилипшего снега, подняла брошенную неподалеку сумку и пошла в сторону академии. Вскоре Каин ее нагнал и проводил до общежития.
В этот момент в памяти Миры всплывали картинки безоблачного детства. Тогда у нее был друг, которого сейчас ей сильно напоминал Каин. Такой же веселый и открытый, готовый приободрить в трудную минуту. Он тоже говорил, что она красивая, и в то время Мира верила. Верила вплоть до того момента, пока… Впрочем, об этом лучше не вспоминать.
Глава 6
– Меня просили передать, что пары по эмпатии у вас сегодня не будет, – сообщило милейшее создание и гений по совместительству. – Профессор Нордан уехал по каким-то срочным делам, так что можете радоваться!
Квинтов не требовалось просить дважды, и аудиторию сотрясло победное «ура!». Магистр Твиль наблюдала за ними с очаровательной улыбкой, а после с такой же очаровательной, по-детски невинной улыбкой добавила:
– И поскольку эмпатия отменяется, вместо нее у вас будет менталистика. Так что активно достаем тетрадки и готовимся записывать!
Адепты замерли в тех же позах, в каких находились, а отмерев, раздосадованно вздохнули. Не успели обрадоваться отмене эмпатии, как вдруг объявляют о замене на менталистику. И ведь еще неизвестно, кто хуже – суровый профессор Нордан или милая магистр Твиль.