Возрождённое завтра
Шрифт:
– Не торопись, - рядышком произнесла Талина, успокаивая одним своим присутствием, подала убежавший инструмент и взялась за края мембраны, невзирая на холодильную мазь.
– Опрометчиво, - заметил отсутствие масла Итачи, но движения его стали увереннее.
– Чувствительность к рукам вернётся через несколько часов, а с крылом можно и опоздать, - госпожа второй рукой стёрла пот со лба Итачи чистой тряпицей. Благодарить уже не оставалось сил. Всё внимание на операцию. А когда вена кое-как оказалась сшита, Итачи на миг задумался. Стоит ли демонстрировать определённое умение перед всадницей?
– Что ты делаешь? Можешь снова порвать, - не поняла Талина. Уж не решил ли Т’чи проверить ток крови на ощупь?
– Ты никогда не думала, почему мои собственные раны заживают так быстро? – позволил он себе невыразительную улыбку.
– Ты знаешь какой-то секрет?
– вскинутые брови.
– Для тебя это уже не секрет, а для остальных… - Итачи многозначительно помолчал. Стоило бы приложить палец к губам, подчёркивая просьбу, но вымазаться в ихоре вовсе не хотел.
Под рукой возник голубой огонёк, мгновенно разрастаясь и охватывая ладонь целиком. Сквозь гомон и рёв драконов на дне чаши пробился тихий жужжаший звук медицинского дзюцу. Больше Итачи не смотрел на спутницу. Размышлял, как ей объяснить, как она воспримет, станет ли упрекать за скрытность. Зелёная напряглась от необычного ощущения, однако боли не чувствовала. Её ворчание и повёрнутая голова разом поведали о настроении.
– Любопытная, - одобрительно прокомментировал Итачи. Всё ждал реплики Талины, а она помалкивала. Готовилась к новому откровенному разговору? Снова искать пути отступления и оправдания…
Итачи опустил руку. Его веки устало опустились, а из лёгких вырвался воздух. Тяжело врачевать сложные раны, когда сам с ног валишься.
«Мнемент’ спрашивает, где ты задерживаешься», - сообщил Арджит’.
– Передай ему, я не приду. Слишком много пострадавших.
«Я так и сказал. А он всё равно велит тебе идти в королевский вейр».
– Позже переговорю с Ф’ларом, - и это было последним заявлением. Точка. Анализа атаки Итачи уже просто не выдержит, уснёт прямо там, за столом. Хорошо если успеет отодвинуть чашу с кла. А тут шум, сложно беззаботно отключиться.
– Т’чи… - тихий-тихий голос Талины.
Начинается. Сейчас последует куча вопросов, отвечать на которые нет времени и желания.
– Талина, я не сказал тебе, потому что…
– Мембрана всё ещё висит. Если не поторопишься, ожог может заветрить.
Выдох облегчения. Она опять всё поняла. И снова Итачи чувствовал неловкость за свои вечные уклонения. Ну как можно скрывать от неё! Если и рассказать правду… всю правду, вряд ли это повлечёт за собой кардинальные изменения. Талина достаточно сильна духом, чтобы не испытать ужаса от былых преступлений отвергнутого прежним миром гения шарингана. Короткий взгляд на неё. Нет, Итачи не посмеет. Никому не посмеет открыть всю правду до конца. Никто не узнает, что Вейр принял жестокого убийцу, не пощадившего кровных родственников.
«Ты не убийца», - повторил Арджит’ многократно используемую фразу. Дракон верил, потому что чувствовал то же самое, рассмотрел все уголки сознания всадника. Можно ли так же сблизиться с другим человеком?
–
– Ты засыпаешь на ходу, - предупредила Талина с улыбкой, - не думай, Т’чи. Объяснения могут и подождать. Но и я не совсем слепая. Ты часто меняешься, не замечая меня рядом.
Итачи вернулся к работе. Последний рывок. Оставалось зафиксировать крыло в неподвижном положении с помощью принесённых реек и верёвки. Потом надо посмотреть рану на бедре. Но с ней, кажется, справились, как надо. И толко по истечении нескольких минут, когда мембрана почти полностью соединилась с телом, он тихо-тихо шепнул слова благодарности.
Затишье заставляло нервничать. Б’лиш не атаковал открыто. При свидетелях – никогда. Исключение составлял лишь Д’мит, ставший невольным свидетелем стычки в Южном Болле. Д’мит – настоящий феномен не только за всю историю Перна, но и стран шиноби. Каждый раз Итачи не мог найти ему правильное применение. Может, он просто родился не в ту эпоху?
– Ты всё время замолкаешь, когда я пытаюсь вызвать тебя на откровенность, - упрекнул Д’мит, стаскивая мокрую насквозь куртку. Дождь прекратился, но погода оставалась омерзительно влажной и пасмурной. Промозглый воздух, вызывающий озноб.
– Д’мит, я устал, - впервые признался Итачи в его присутствии. Не таился. Не значит ли это, что они несколько сблизились? Конечно, помучься-ка несколько недель кряду размышлениями об определённом объекте. Как поступить? Какую нишу заткнуть этим неспособным к самостоятельным решениям юношей?
– И выглядишь подавленным, - наконец сообразил спутник, отчего ему так не понравился вид лидера.
– Не подавленным, - возразил Итачи, - не путай с обычной усталостью.
А ещё жутко болит голова и неудобство от потяжелевшей от воды одежды. До кучи, холодно. Но этого Итачи не произнесёт вслух. Талина ушла выполнять обязанности госпожи после Падения. Тоже торопилась. Скорее закончит – скорее вернётся в вейр. А ей ещё перед Лессой отчитываться. Старшая госпожа не может успеть сразу везде.
– Разве ты не должен сейчас находиться у Ф’лара?
– новый бессмысленный вопрос.
– Я должен заниматься ранеными. Смотри, как их сегодня много. А уж потом буду думать дальше.
И всё-таки не пойдёт на совещание. Твёрдо решил. Подопечный не отставал, начиная раздражать. Сказал бы прямо, что ему нужно. Или пожелал оградить опекой? Не поздновато ли спохватился? Оборот назад, может быть, Итачи и был бы счастлив иметь нового, не испытанного в боях друга, но вопрос адаптации давно решён.
Возможно всадник бронзового Ранит’а и нашёл бы слова возражения – хотя чем он мотивировался, вступая в спор с лидером, непонятно – но прямо перед взорами возник истекающий ихором бок дракона. Иногда можно спутать зверя, особенно если всадники контактировали нечасто, но этого Итачи не мог забыть.
– Дарит’, - вместо вопроса получилось восклицание. Гигант повернул голову на звук. Уж он-то Итачи должен был запомнить. В его желтоватых глазах явно читалась боль и почтение.
Почтение? К Итачи?