Возрождённое завтра
Шрифт:
Синий! Арджит’ затрубил и ринулся наперехват. Не позволит себе проиграть какому-то синему. Светящаяся шкура мелькнула спереди, скрываясь за бронзовой и коричневыми спинами. Новый рывок. Гонка продолжалась. Томительные секунды ожидания и вожделения. Неконтролируемый ураган. Миг, обратившийся вечностью сладостных пыток. А бесконечное синее небо охотно подставляло неощутимые объятия.
Арджит’ понял, когда наступил момент. Снова подрезая соперника – на сей раз бронзового – он почти прикоснулся к зелёной. Та взглянула на него с интересом. Симпатизирует. Молодой дракон метнулся вперёд. Последняя атака. И вдруг снизу вынырнул коричневый. Перевернувшись
Пора возвращаться в свой вейр, к Т’чи.
Едва дракон так подумал, как океан чувств чуть ослабил натиск. Итачи глубоко-глубоко вдохнул, собирая мысли в кучку. Даже утратил контроль над чакрой. Любой человек – не только шиноби – мог поразить гения клана Учиха в эти минуты полной отрешённости. Опасное состояние… и пугающе чудесное. Дыхание из груди вырывалось частое и глубокое. Теперь он просто летел вместе с Арджит’ом. И мог понимать происходящее вокруг него самого.
Что?
Итачи распахнул глаза, замер без единого движения, когда увидел в своих объятиях Талину. Она казалась слишком беспомощной с раскинутыми по подушке волосами и открытой.
– Талина… - прошептал он с ноткой глубочайшего раскаяния, - прости…
– Всё хорошо, - она потянулась к склонённому над ней всаднику и прикоснулась к его разгорячённой щеке.
– Я… не знаю, что со мной…
– Тссс, - она приложила указательный палец к его губам, - это первый раз, да?
– Я не сделал тебе больно?
– Итачи пытался припомнить, каким зверем он был минуту назад. Жестоким, думающим только о тривиальной похоти. Как же это пошло!
– Нет, Т’чи, - золотая всадница притянула Итачи к себе, заставляя упасть и наконец расслабиться, - это драконы. Ты не можешь ничего сделать. Это всегда так происходит.
– Но…
– Триат’а сказала, что тебе нужна я. А потом я увидела поднимающегося Арджит’а. Если бы она была готова, ни за что не позволила бы лететь твоему дракону с Дирт’ой.
Итачи перекатился на другую половину широкого ложа и сомкнул ресницы. Думал сразу о нескольких вещах. О лежащей на столе карте, о первой выволочке от Ф’лара за неосторожность при полёте, о пирожках, которые обещала к вечерней трапезе Манора, об итогах состязания… И не мог сосредоточиться ни на чём конкретном. Почувствовал, как Талина прикоснулась к нему, погладила по груди, потом убрала с лица чёрные волосы, склонилась и чмокнула в нос. Последнего Итачи не мог игнорировать. Снова посмотрел на партнёршу и улыбнулся настоящей живой улыбкой.
– А если Арджит’ не сможет догнать твою королеву?
– буран в душе утихомиривался.
– Повезёт в другой раз.
– Но тогда ты… - он замялся, - …с другим.
– Выбирают драконы, Т’чи. Только они. Это прекрасно. Ты скоро привыкнешь, - она провела кончиками пальцев по обнажённой груди Итачи.
– Я не старшая госпожа. И мне не обязательно придерживаться одного партнёра. Ты был нежен даже под
– Поменять?
– затуманенное мышление не позволило ощутить глубину предложения.
– На королевский, - добавила она.
Талина, опершись о локоть, смотрела в лицо Итачи. Такая чувственная. Она буквально привораживала. В ней плескалась магия момента от полёта зелёной. Что бы случилось, не приди она в его вейр? Более того, если б Арджит’ выиграл-таки гонку? Жутковато даже представить. Но как его любимый бронзовый мог так с ним поступить?
– Отдохни, - посоветовала она, - у тебя выдался трудный день. И не думай о будних делах. Никто не обвинит тебя после такого брачного полёта. А он был стремителен. Не всякой королеве удастся повторить. Зелёные хоть и не так быстры, зато ловки. Они уйдут там, где золотая только начнёт разворачиваться.
Отвечая на внимание, Итачи приподнялся и прикоснулся своими губами к губам Талины. На несколько мгновений. Большего и не требовалось для заключения негласного соглашения. А потом оннаградил её бархатным теплом непроницаемых глаз.
– Я, правда, не сделал ничего дурного?
– Нет же, - она засмеялась, - ты не мог. Ты не способен был даже понять, что происходит с тобой. А теперь расслабься. Я прослежу, чтобы никто тебя не тревожил.
Итачи собирался послушаться. Мысленно прикоснулся к сознанию Арджит’а, расправляющегося с молодым бычком. Дракон яростно терзал нежную плоть, больше рвал мясо и кости на мелкие куски, чем проглатывал. Практически кромсал. Выплёскивал свою досаду.
«Ты всё равно у меня самый лучший, - заговорил с ним Итачи, - первый раз всех подстерегают неудачи.»
«Но я быстрее. Я должен был догнать», - пожаловался соратник, отрываясь от жестокой трапезы. Он не хотел есть. Хотел лишь утолить голод разочарования.
«Возвращайся домой», - позвал Итачи ласково. Не осталось неприятного осадка или страха перед следующим полётом. Итачи уже знал, к чему готовиться. А когда когти зверя царапнули каменный карниз, Итачи обессиленно обнял Талину и притянул к себе. Глаза слипались, а подступающий сон затягивал в силки разноцветных сказок.
Утром Арджит’ снова разбудил своего всадника. Просунул голову во внутренние покои и издал сдержанный рык, одновременно взывая к спящему разуму Итачи:
«Т’чи, проснись».
– Что такое?
– сквозь дрёму пробормотал Итачи, и не помышляя открывать глаз.
«Ты должен встать».
– Неужели ты не можешь оставить меня в покое хоть утром? Вчера просто измучил, а утром задумал новую игру?
Но встать придётся. Дракон никогда не будил его ради собственной прихоти. То есть, ради своей нужда, конечно, будил. Но в основном это была сильно зудящая шкура, требующая немедленной смазки маслом, или дикий голод. Но это было довольно давно. Теперь прошедшие месяцы казались нереальными, канувшими в далёкое небытиё. Зверь научился сдерживаться. А сегодня разбудил.
«Это очень важно. Триат’а говорит, ты нужен Талине».
Как сигнал. Итачи резко согнал остатки неги и сел в постели:
– Надеюсь, с Талиной всё в порядке?
– лёгкая тревога из-за вчерашнего окутала его с головой.
Короткая пауза. Арджит’ говорил с младшей королевой.
«Она расстроена. Они обе расстроены».
– Из-за чего?
– Итачи принялся быстро собираться. Позже окунётся в тёплую воду бассейна.
«Я не совсем понимаю. И Триат’а тоже. Она волнуется за Талину».