Возрожденный любовник
Шрифт:
Он стоял рядом с ней на коленях, мокрая одежда облепила его мускулы, волосы блестели, Тор смотрел на ее тело, и в глазах его кипели чувства.
Внезапный приступ неуверенности остудил ее.
Сев, она прикрылась…
Тормент поймал ее руки и мягко опустил их по бокам:
– Ты закрываешь мне вид.
– Тебе нравится…?
– О, да. Нравится. – Он наклонился и страстно поцеловал ее, проникая в ее рот языком, опуская ее, чтобы она снова легла. – Мммм, вот о чем я говорю.
Когда он чуть отодвинулся, Ноу-Уан улыбнулась ему:
–
– Какой? – Он опустил голову и коснулся губами ее горла, ключицы, соска. – Красивой?
– Да.
– Потому что ты действительно красива. – Он поцеловал другой ее сосок и втянул его в рот. – Восхитительна. И думаю, ты должна навсегда избавиться от этой чертовой мантии.
– И что мне носить?
– Я найду для тебя одежду. Какую только захочешь. Или можешь просто ходить нагишом.
– Перед остальными… – Слетевшее с его губ шипение было лучшим комплиментом, который ей когда-либо говорили. – Нет?
– Нет.
– Тогда, может, в твоей комнате?
– А вот это я поддерживаю.
Тормент губами опустился вниз и в сторону и провел клыком по ее ребрам. Затем он одарил ее живот нежными, медленными поцелуями. Но только когда он опустился еще ниже, задержавшись на бедре и прикоснувшись очень близко к ее лону, Ноу-Уан поняла, что он преследовал определенную цель.
– Раздвинь для меня ноги, – потребовал он низким голосом. – Позволь мне увидеть самую прекрасную часть тебя. Позволь мне поцеловать тебя там, где я хочу.
Ноу-Уан не совсем понимала, что он предлагал, но оказалась не в силах отказать, когда Тормент говорил с ней таким тоном. Будучи словно в тумане, она подняла колено, разводя ноги… и узнала, когда он посмотрел на нее, потому что он зарычал от удовольствия.
Тормент устроился поудобнее меж ее ног и вытянулся, поглаживая ее бедра, разводя их еще шире. А затем он накрыл ее теплую, гладкую и влажную плоть губами. Ощущение всей этой мягкости привело к еще одному оргазму, чем он и воспользовался, проникая в нее языком, посасывая, подстраиваясь под ее ритм и усиливая ее наслаждение.
Она вцепилась в его темные волосы, качнув бедрами.
Подумать только, она считала, что ей понравился секс…
Ведь совсем не знала о том, что еще столько всего можно попробовать.
Он был безумно внимателен и до боли обстоятелен в своих исследованиях; не торопился, если только не возводил ее к пику удовольствия. И когда Тормент, наконец, оторвался от нее, его губы блестели и раскраснелись, и он облизал их, глядя на нее из-под полуопущенных век.
Затем он поднялся и обхватил ее за бедра, приподнимая их.
Его эрекция была до невозможного толстой и длинной, но она уже знала, что он идеально наполнял ее.
Как и сейчас.
В этот раз Ноу-Уан больше внимания обращала на то, как он выглядел, а не как ощущался. Возвышаясь над ней, Тормент двигался в своем мощном, сильном ритме, даря наслаждение им обоим, качая бедрами, скользя в ней.
Его улыбка была порочной.
– Тебе нравится наблюдать за мной?
– Да. О, да…
Это все, что она смогла сказать, когда волна удовольствия накрыла ее, забирая контроль над мыслями, речью, телом… ее душой, очищая все.
Наконец, успокоившись и вновь найдя силы, чтобы сосредоточиться, Ноу-Уан увидела усилие на лице Тормента, напряжение вокруг подбородка и в глазах, в движении груди. Он еще не достиг своего пика.
– Ты хочешь смотреть? – проскрипел он.
– О, да…
Выйдя из ее лона, его эрекция была такой же, как и его губы – блестящей и набухшей.
Одной широкой ладонью он взял себя, а другой уперся в пол, перенеся на нее свой вес, чтобы вытянуться над ее расслабленным, раскрытым телом. Развернув плечи, Тормент предоставил ей очень хороший вид, лаская себя вверх и вниз, округлая головка то появлялась, то исчезала в его кулаке.
Его дыхание становилось громче и жестче, когда он показывал ей, как дело обстояло в его случае.
Когда пришло время, его крик раздался в ее ушах, его голова запрокинулась, подбородок выдался вперед, а Тормент обнажил клыки и зашипел. Затем семя начало вырываться из него, ритмично пульсируя, падая на ее лоно и низ живота, заставляя ее выгибаться, как если бы это было ее собственным оргазмом.
Когда он, наконец, ослабел, она вытянула руки:
– Иди сюда.
Тормент повиновался без колебаний, прижавшись к ее груди своей, прежде чем повернуться на бок и уложить на себя вес Ноу-Уан.
– Тебе не холодно? – прошептал он. – У тебя волосы мокрые.
– Мне все равно. – Она прижалась к нему. – Для меня все… идеально.
Гул одобрения поднялся в его горле:
– Именно так… Розалинда.
Услышав свое бывшее имя, она захотела отпрянуть, но Тормент удержал ее.
– Я не могу продолжать называть тебя Ноу-Уан. Не после… этого.
– Мне не нравится это имя.
– Тогда нужно придумать другое.
Глядя ему в лицо, Ноу-Уан четко понимала, что он не отстанет. Он также не станет обращаться к ней по имени, которое она выбрала давно, очень давно… когда то слово обозначало, кем она себя чувствовала.
Однако, возможно, он прав. Ей больше не казалось, что она – никто.
– Тебе нужно имя.
– Я не знаю, какое выбрать, – ответила она, осознавая сильную боль в сердце.
Он посмотрел в потолок. Намотал немного ее волос на палец. Цокнул языком.
– Осень – мое любимое время года, – сказал Тормент спустя несколько минут. – Не то, чтобы я купался в сентиментальности… но мне нравится, когда листва окрашивается в красный и оранжевый цвета. Она красива при лунном свете, но более того, это невозможная трансформация. Зелень весны или лета – лишь тень истинной природы деревьев, а когда ночи становятся холодными, эти цвета – настоящее чудо, всякий раз, как это происходит. Словно они всем своим огнем восполняют потерю тепла. Мне нравится… Осень.