Возрожденный
Шрифт:
Это не закончилось, подумал я. Сэм и ребята придут. Мы собираемся выйти отсюда. Мы собираемся выжить, что мы всегда и делали.
—Убейте его, —сказал Райли.
Три агента вошли в комнату, их полуавтоматическое оружие было наведено на меня.
Биение моего сердца стучало в голове.
Я должен выбраться отсюда. Не так это должно закончиться. Ни за что.
Я бросился к ним. Я могу бороться за свой выход из этой комнаты. Я должен.
Они открыли огонь, и сила выстрелов заставила меня отшатнуться назад.
Я посмотрел
Я упал на колени. Мой угол обзора скользнул в сторону, а затем сузился.
В комнате стало темно, влажно и холодно.
Мое тело онемело, и я рухнул, выдохнув. Мое сердце замедлилось до глухих ударов, стучащих в моих ушах. У меня была вспышка воспоминания из прошлого, о времени до Подразделения, когда я лежал на грязном ковре, от которого пахло затушенными об него сигаретами и пролитого пива, когда мой папа с негодованием смотрела на меня, а кровь была размазана по его суставами.
Тогда я думал, что я умираю. На этот раз я действительно умирал.
– Выстрелите еще несколько раз, для точного результата, —сказал Райли. – После закопайте его снаружи.
Агенты снова выстрелили в меня.
Глава 35
ЭЛИЗАБЕТ
Я прищурилась от света флуоресцентных ламп над головой. Я села. Мое тело протестовало, как если бы оно пробыло в одном и тоже положении слишком долго, мои мышцы сводило.
— Хлоя? – пробормотала я, обнаружив, что мой язык был слишком сухим, слишком толстым.
Подо мной был тонкий мягкий матрас, покрытый безукоризненно белыми простынями. Кровать скрипнула, когда я передвинулась. Я попыталась вспомнить, что произошло до того, как я уснула. Я была с Хлоей, это всё что я знала, но всё остальное было в тумане.
Прикрыв курой глаза от ослепляющего света, льющегося сверху, я изучила комнату. Стены были такими же белыми, как и простыни, пол был устлан серым кафелем. В комнате было две двери, обе закрыты. Никаких окон.
Я сделала вдох и уловила старый запах средства для мытья полов с ароматом лимона.
Я резко вскочила на ноги и открыла дверь справа от меня – ванная.
Я попыталась открыть дверь слева – закрыто.
Моё сердце колотилось где-то в задней части моего горла. Паника прожгла воздух в моих легких, и я отшатнулась к стене, задыхаясь.
Это, должно быть, ошибка. Я не могла опять вернуться сюда. Меня здесь нет.
Может быть, у меня были галлюцинации. Это не было неестественным, не так ли? Я была умственно-помешанной, даже официально диагностированная. Было несложно предположить,что я перешла от панических атак к полномасштабному бреду.
Я закрыла глаза и сосчитала до четырех, снова и снова до тех пор, пока моё дыхание не восстановилось. Я не смогла бы справиться с тем, чем бы это не было, если бы у меня продолжался приступ паники.
Когда
Я попробовала еще раз открыть дверь, дергая изо всех имеющихся у меня сил ручку. Когда она не сдвинулась с места, я ударила по ней и стала кричать до тех пор, пока у меня не заболели уши.
Я не могла снова пройти через всё это. Я не переживу это на этот раз.
Потерпев поражение, я села на кровать и подперла голову руками, слезы жгли глаза. Я вспомнила доктора Седвика, уверявшего меня несколько месяцев назад, что я была в безопасности, что я была дома, и что я никогда не вернусь туда, где меня удерживали.
Но я была здесь. Опять здесь.
И как-то, каким-то искаженным образом, я не была удивлена. Я могла быть свободной в течение последних шести лет, но воспоминания о заточении преследовали меня каждый день. Я никогда, в действительности, не была свободна от лаборатории, и, возможно, теперь никогда и не буду.
Снаружи послышались приближающиеся шаги, и замок на двери открылся. Я забралась обратно на кровать, подтянув ноги к себе, так словно если бы они были щитом, между мной и ими, но когда в комнату вошел человек, напряжение в моем теле сразу исчезло.
— Мама, — сказала я.
Её волосы были убраны назад в тугой пучок. На ней был одет белый лабораторный халат, тихие лабораторные тапочки. Стетоскоп был перекинут через её шею.
— Привет, милая, — сказала она.
Так или иначе, ее присутствие здесь не удивило меня, в любом случае. Тем не менее, несмотря на то, что я всё понимала, я с облегчением увидела знакомое лицо.
— Что происходит? — спросила я.
— Шшш. — Это наш маленький секрет.
Она подошла к кровати и села рядом со мной, проведя холодной рукой по моему лбу, отодвинув волосы с моего лица.
— Все в порядке. Ты в безопасности.
Я отшатнулась от нее, от ее прикосновения.
— Так ли это?
Уголки ее рта поникли.
— Конечно.
— Это же лаборатория, мама. Лаборатория, где я была в плену, где была под угрозой твоя жизнь.
Она покачала головой, и прядь её волос выбилась из пучка.
— Мы не в опасности здесь. Я обещаю.
— Даже если это и правда, это место … всё здесь … — Растущий комок в моем горле начал сдавливать мое дыхание. Я тяжело сглотнула, чтобы проглотить его. Просто даже пребывание в этой комнате подталкивало меня к краю. Очевидно, она должна была понимать это, учитывая то, что она, как и я, была здесь узницей шесть лет назад.
Я повернулась к ней. Несмотря на то, что я практически не могла дышать, как если бы давили на меня со всех сторон, её плечи были свободными, её рот был расслаблен. Пребывание здесь не досаждало ей вовсе. Она фактически ощущала комфорт.