Возвращаться – плохая примета. Том 2
Шрифт:
Хоп! Я с удивлением посмотрела на свои лапы и едва в них не запуталась. Щенки замерли, а потом всей кучей приблизились, принюхиваясь и царапая когтями пропеченную землю. В себя меня привел крик за спиной:
– Госпожа Травница! Пора противень вынимать, али нет?
Встряхнувшись я вновь увидела край зеленой мантии. Поспешно распрямившись заспешила к кухне оставив щенков в недоумении. Их мать даже не подняла на меня золотистого собачьего взгляда, видно и не такое в своей собачьей жизни встречала.
Уложив
Вран спал. Стараясь его не тревожить, я присела на скамью у окна и принялась его разглядывать. Герцог лежал на спине, одеяло сползло до пояса, а согнутая рука прикрывала лицо от озорных солнечных лучиков.
В груди разлилось теплое чувство: мне нравились его сильные руки. Густые черные волосы, разметавшиеся на подушке, вызывали желание погладить, удостовериться, что они гладкие и прохладные, как мне помнится.
Вран слишком худощав, видны следы недоедания. Его волосы выглядят менее ухоженными, чем принято у аристократов, зато он высокий, на голову выше меня, и я чувствую себя радом с ним невесомой и хрупкой.
Осторожно почти невесомо я прикоснулась пальцем к влажной теплой коже, лаская жилистые руки, крупные мужские ладони, обводя синие вены, проступившие сквозь тонкую белую кожу на внутренней стороне руки. В воздухе отчетливо пахло чистым мужским телом. Я глубоко вдохнула прогретый солнцем воздух.
Как он красив, силен, в каждой линии тела и лица видны поколения предков, работающих не только мечом, но и головой. Конечно, я пристрастна, раз не могу оторвать взгляд он сильной линии шеи и плеч, любуюсь изломом бровей и теплым солнечным бликом на смуглой коже.
От любопытства мысленно сравнила Врана с принцем Ульсоритасом – оба молодые, крепкие мужчины, с хорошими родословными и воспитанием. Воины и политики, рыцари и шалопаи. Но разные, как смеющийся ручей и глубокий омут.
В глазах герцога больше печальной мудрости. Принц же так долго играл бесшабашного юнца, что маска пристала намертво. Он чувствует чужую боль, но прячется от нее. Зато и свою выплеснет не задумавшись. А Вран скроет и будет носить глубоко внутри, как носил память о предавшей любовь невесте.
А вообще, почему и зачем это я сравниваю Врана и Ульсоритаса?
Расколоритер тоже красавец и, даже более обходителен и умен чем младший брат. Его искусство политика прославляют даже менестрели, убеждая шутливыми песенками подданных в том, что их будущий король может снег зимой продать. Я хихикнула.
Задумавшись, я штопала носок, совсем износившийся в гонке по лесам. Потом так же задумчиво перешла на другой носок, потом третий. Перед глазами вставали принцы на блестящем дворцовом паркете и Вран среди моря серебристой полыни.
Засмеявшись я
– Хорошего дня, – негромко сказал он.
– Хорошего. Ой!
От резкого движения клубок и носки посыпались с колен. Я растерялась. Мне захотелось, что бы он улыбнулся. Непослушные конечности тянулись погладить смуглое лицо, зарыться руками в волосы.
Лениво улыбнувшись (ооо, меня можно было выносить вперед ногами) Вран встал с кровати. Я смущенно отвернулась.
Пошуршав одеждой герцог протянул мне руку. Я растерялась.
– Рита, можно гребень?
Покраснев, я сунула в горячую ладонь расческу. Он отдернул пальцы, словно обжегся. Потом начал разбирать волосы на затылке и огорченно хмыкнул: за ночь мокрые пряди сбились так, что самому разобрать очень сложно.
– Поможешь? – спросил он, и я вспомнила, как дышать.
Оказывается, я не отводила от него взгляда.
– Помогу. – Вран протянул гребень обратно.
Я присела на край кровати, в разворошенное, чуть влажное белье и принялась осторожно разбирать смоляные пряди. Он сидел смирно, даже если я нечаянно дергала за особенно спутанную прядь, а я подумала, что он часто так сидел под руками слуг, храня такое же неподвижное выражение лица. Постепенно волосы легли шелковистой волной, и я осмелела: расчесывала от корней до кончиков, гладила щекотные прядки, вдыхая запах.
Внизу раздался громкий звук: кажется, уронили медную кастрюлю или таз. Я вздрогнула, протянула Врану гребень:
– Все, можно подбирать.
– Спасибо, – герцог обернулся, протянул руку, и остановился.
Словно впервые увидев, он рассматривал мое лицо. Убрал непослушную прядку с щеки, погладил уголок губ.
– Господин! Ужин подан!
Мы встали в смущении, привели себя в порядок взяли кошели и спустились в общий зал.
Похоже к вечеру здесь собирались все местные обитатели. Зал гудел. Пахло уже не только медовым квасом, но и пивом, и дешевой молочной брагой.
Я поморщилась. Мне не хотелось сидеть на виду у всех.
Вран разделял мои чувства. Он попросил хозяина принести ужин нам в комнату. Хозяин кивнул и принял монету ни чуть не удивляясь нашей просьбе.
Через несколько минут мальчишка притащил нам поднос с жарким, лепешками и кувшином кваса. Спиртное мы не пили – завтра предстоял тяжелый путь, да и наливка мне все еще икалась.
Приготовлено было вкусно, вот только перца многовато. Потянувшись к кувшину с квасом, я вдруг заметила, как поплыли куда-то стены, потолок приблизился и на грани слуха донесся шепот Врана: