Возвращаясь в рай
Шрифт:
хватает меня за талию и тянет ближе.
Я закрываю глаза и представляю, что мы вернулись в беседку миссис Рейнольдс, когда
это было только между нами двумя. Мне было так хорошо, что это не могло быть
неправильным. В то время он держал меня и заставлял меня верить, что пока мы вместе,
все остальное встанет на свои места.
Я вздыхаю в открытый рот Калеба, это походит немного на хныканье. Он отклоняется от
меня. Я открываю глаза и нахожу его улыбающимся
мужской улыбкой.
Как будто моя реакция - сигнал продолжать, Калеб издает гортанное рычание, прежде
чем опускает свою голову обратно.
Его рот находится на моем, открыт, в поисках языка. Я думаю, что мой мозг пытается
отправить предупреждающие сигналы, но мое тело и мой собственный язык
наслаждаются слишком большим вниманием, чтобы послушать. Звуки наших языков и губ
и стонов подстрекают меня, и я запускаю руки в его волосы, притягивая его ближе.
– Прикоснись ко мне, - Калеб настоятельно призывает, пока он протягивает руку и
прослеживает мои губы мягким кончиком пальца и окунает его в мой рот.
Я убеждаю себя думать, что мы в беседке. Пока я держу свои глаза закрытыми, мы
находимся там… Мы в прошлом, а не в настоящем. Он собирается рассказать мне,
насколько он будет заботиться обо мне в любую минуту. Он собирается сказать мне, что я
– единственная девушка, которую он хочет и в которой нуждается.
Он прослеживает путь вниз влажным пальцем по моей шее и опускает его в V-образный
вырез моей футболки. Его рот следует с легкими поцелуями, прежде чем он продвигается
вверх и целует меня снова. Мне становится жарко от страсти. Я в огне.
Все это медленно и эротично, наши языки, обхватывающие, скользящие и ищущие, как
будто мы оба наслаждаемся вкусом друг друга. Горький вкус пива был заменен этим
сладким ароматом, который напоминает мне исключительно Калеба. Я потерялась в
настоящем, но мой разум и тело застряли в прошлом. Это приятно и ох, как правильно,
наконец, так целовать его. И прикасаться к нему.
Он сказал, что нуждается в этом.
Я не лгала, когда призналась, что нуждаюсь также.
Когда он трогает меня под рубашкой и потирает большим пальцем вершину моего
лифчика, а остальными пальцами прижимает мою грудь, я чувствую, что мир остановился,
и остались только мы двое. Я чувствую, как ощущение тепла бежит от моей груди до
кончиков моих пальцев ног и обратно. Мои внутренности медленно тают в небольшие
лужи.
Вплоть до звонка моего сотового телефона. Он у меня в сумочке, звонит громко и
прерывает мою фантазию.
– Не отвечай на него, - стонет Калеб, - Не
Он целует меня снова, но мы не в беседке. Момент потерян.
Мой сотовый телефон продолжает звонить. Я поворачиваю голову, прерывая поцелуй,
моргаю и загоняю прочь внезапные слезы разочарования, поскольку мне приходится
отправиться за своей сумкой.
– Я не могу, - моя рука находит боковой карман, и я захватываю свой сотовый. Номер,
светящийся на определителе, заставляет меня втянуть в себя воздух, - Это - мой папа, -
медленно говорю я, поскольку выталкиваю руку Калеба из-под моей рубашки. Я
позволяю телефону играть, пока не включается голосовая почта.
Мой отец - человек, который звонит мне один или два раза в год. Мой отец, который
оставил меня, вряд ли оглядывается назад.
Я смотрю на Калеба, все еще нависавшего надо мной. Он - парень, который уехал и не
оглядывался назад, пока мы вместе не оказались вынуждены быть в этой поездке. Он
предал меня так же, как и мой отец. Он лгал мне так же, как и мой отец.
Он дурачился с другой девочкой сегодня вечером, затем перешел на меня, для него это
не имеет значения. Разные лица, разные тела, все то же самое, взаимозаменяемое, чтобы
хорошо провести время.
Я вызываю жалость, и единственный человек, которого я могу обвинить, это я сама. Я
могла бы сказать нет. Я могла бы поступить так, как будто я не хочу это. Я могла бы пойти
в свою спальню и закрыть дверь.
Но я этого не сделала.
Вместо этого я подошла ближе к нему… фактически испытывая его, чтобы увидеть,
сделает ли он ответное движение. Конечно же, он клюнул на приманку.
Я не лучше, чем та девушка, с которой он был сегодня вечером.
– Калеб, что мы делаем?
– спрашиваю я.
Он отодвигается от меня, снова садясь и вздыхая, - О, нет, это снова начинается.
Проявляется твоя склонная к самоанализу, эмоциональная и философская сущность.
– Почему я не должна заниматься самоанализом? В нас нет смысла.
– Так же как шоколад и арахисовое масло, но каким-то образом это работает, - говорит он,
– Так или иначе, смесь этих двух вещей гениальна.
– Ты пьян. Я не говорю о еде. Я говорю о двух людях с очень завинченным прошлым…
– Перестань думать так много, - говорит он, заканчивая мое предложение, - Независимо от
того, сколько времени прошло, это, кажется, не имеет значение, - Он потирает мою руку
нежно, щекоча чувствительную кожу.
– Я не знаю, почему мы оба боремся с этим так много. Черт, я не мог сделать это с Брэнди