Возвращаясь в рай
Шрифт:
это удивляет нас обеих.
Мама вытирает слезы юбкой от своей униформы, спускается и открывает дверь.
– Лу!
– пораженно говорит она.
Лу держит огромный букет красных роз в одной руке и коробочку с кольцом в другой. Он
становится на колени, и я замечаю, что его глаза покраснели, будто он плакал.
– Выходи за меня, Линда.
– он открывает коробочку с кольцом и нежно берет руки моей
мамы в свои.
– Пожалуйста, скажи мне, что я не опоздал.
Глава 27.
Калеб.
Лия,
Руки Лии аккуратно сложены на коленях, и Ленни, подняв одну бровь, смотрит на нее.
Прежде чем мы пришли сюда, я без конца пилил его, чтобы убедиться, что он не станет
говорить об аварии или о том, что это не я сбил Мэгги.
– Итак, Лия… - говорит Ленни, глядя на нее через всю комнату с возведенной бровью.
– У
тебя есть парень?
Я бью Ленни в грудь тыльной стороной ладони.
– Что ты творишь?
Он смотрит на меня, будто я сумасшедший.
– Завязываю разговор, Калеб. Кто из нас должен заполнить эту мертвую тишину. И никто
из вас не хочет сделать этого.
– Ты не должен заполнять тишину ерундой, - говорю ему я.
Ленни закатывает глаза.
– Окей, мистер Раздраженные штанишки.
– Тебе никто не говорил, что нужно говорить только тогда, когда тебе есть что ска…
– Нет, - прерывает меня Лия почти шепотом.
Ленни и я, оба смотрим на мою сестру. Она смотрит вниз на ковровое покрытие.
– Я имею в виду - нет, у меня нет парня.
Ленни наклоняется вперед.
– Почему нет?
Она пожимает плечами.
– Может, если бы ты улыбнулась, это помогло бы.
Что это, Помоги-Себе-Сам-Шоу от Ленни?
– Серьезно, чувак, заткнись. Что ты вообще знаешь о девушках? Ты втрескался в Триш, и
все что ты смог сделать - это обоссать ее и бросить в озеро. Ты не знаешь всего дерьма о
девушках.
– А ты?
– смеется Ленни. Его глупые длинные волосы падают ему на глаза, и он
отбрасывает их обратно.
– У меня есть одно слово для тебя, мистер Раздраженные
штанишки - Мэгги.
При упоминании о Мэгги глаза моей сестры встречаются с моими. Бьюсь об заклад, мы
оба думаем о нашем маленьком обмане, который испортил наши жизни.
– Я пойду выпью немного воды, - бормочет Лия и несется прочь.
Как только она исчезает, открывается дверь. Я встаю по стойке смирно, пока мой отец
заходит через переднюю дверь. Он одет в костюм, в руках портфель, который он носит на
протяжении последних 10 лет, у него такие же усы, какие были в течение последних 20
лет.
Шок отражается
вкопанный.
– Привет, пап.
– успеваю сказать я.
– Калеб
Я иду к нему, не зная, должен ли я обнять его или пожать ему руку, или похлопать его по
спине или … ничего не делать. Это грустно, когда твой отец стал чужим.
Я останавливаюсь перед ним. Он все еще держит свой портфель и смотрит на меня. Что
мне сказать ему теперь?
– Я знаю, что должен был, наверное, позвонить и сказать, что приеду, но…
– Мы месяцами не слышали ничего от тебя, Калеб
– Я знаю. Я не мог оставаться здесь больше, пап. Мне не нравилось, как было.
– Твоя мама больна, - он говорит мне.
– Она была в больнице несколько месяцев.
Он сказал эта так, словно она была серьезно больна. Сдается мне ее “болезнь” это
обычное оправдание, которое он решил использовать вместо того, чтобы говорить “она в
реабилитационном центре” или “она - наркоманка”.
– Я знаю.
Я отстраняюсь, понимая, что это не будет счастливым воссоединением, где мой отец
примет меня назад с распростертыми объятиями. Мне следовало понять это, когда я
увидел, что мою бывшую комнату переделали в кабинет, и все признаки, что я когда-либо
существовал исчезли. Он держит свой портфель перед собой, почти как барьер между
нами.
– Мы не знали жив ты или мертв. Твоя мама вынуждена была придумать историю.
Я не удивлен. Моя мать королева по сочинению историй, выставляющих нашу семью в
хорошем свете.
– Что она рассказывала?
– Она говорила, что мы отправили тебя в престижную школу-пансион в Коннектикут.
Громкий, фыркающий хохот исходит от дивана. Или вернее, если быть точным, он исходит
от Ленни, который сидит на диване.
– Кто это?
– спрашивает мой отец.
– Ленни.
Ленни соскакивает с дивана и обхватывает моего отца крепким медвежьим объятием.
Отец отстраняется полностью захваченный врасплох, но сохраняет равновесие. Готов
поспорить, что он благодарит про себя своего школьного тренера по футболу за все
тренировки по сохранению равновесия бывшие в школе.
– Приятно познакомиться, Папа, - говорит Ленни.
– Или мне следует вас называть Доктор
Бекер? Или Доктор Би, или просто Док?
Я отталкиваю Ленни от моего отца.
– Ленни - мой друг, - Я говорю отцу.
– Или скорее приятель.
Я полагаю - это лучше, чем объяснять, что Ленни - правонарушитель, считающий, что он