Возвращайтесь, доктор Калигари

Бартелми Доналд

Помреж размахивал перед Питерсоном большим куском картона, на котором

было написано что-то угрожающее, но Питерсон его игнорировал, сосредоточившись на камере с красной лампочкой. Огонек все время перескакивал с одной камеры на другую, чтобы сбить Питерсона с толку, но Питерсон огонек перехитрил и следовал за ним, куда бы тот ни прыгнул.

— Моя мама была девственницей

королевских кровей, — говорил Питерсон, — а папа золотым дождем. Детство мое было буколическим, энергическим и богатым переживаниями, закалившими мой характер. Юношей я был благороден разумом, бесконечен способностями, формой выразителен и похвален, а уж в способности схватывать…

Питерсон все говорил и говорил, и хотя в каком-то смысле он врал, в каком-то — не врал совершенно.