Возвращение Ангела
Шрифт:
Она скрывается за дверью. И почти сразу же появляется голова
Г. В. Новикова – деда Жени.
– Это ещё что за номера? Почему здесь? И с ребёнком? По какому такому случаю?
Увидев, однако, удивлённый взгляд внука, смягчился. Без слов
встал боком в проёме двери, открывая проход.
– Жди здесь. Я сейчас, – сказала мать Жене и вошла одна.
– Сам выгнал из дому… а теперь удивляешься..? Вот я и реши-22
лась проситься на аудиенцию…
– Ладно, ладно… –
трубкой. – Ну? В чём дело?
– Только ты не сердись сразу… У меня просьба… И не удивляйся…
– Выкладывай, – выразительно посмотрел на часы.
– …Сегодня… у Саши бой. Он в хорошей форме… но… —
Хотел, чтобы я подкупил судью? Запугал противника? Увеличил денежный приз? Что ещё? Отправил его на чемпионат мира? —
не сдержался отец.
– Нет-нет.., ты и так много для него сделал. Он просил… чтобы
ты просто пришёл посмотреть …а потом…
– А потом дал банкет в честь его великой победы?
– Нет… но… если бы о нём написали в газете.., то …
Дед молча уставился на неё. Даже про трубку забыл.
– Ты что, Тамара, совсем? – спросил он потом глухим голосом.
– Ну, тебе же это ничего не стоит, – добавила она тихо.
– Кончай ерундой заниматься! Слышишь? Ты за кого меня принимаешь? – сорвался он на крик, стал выбивать пепел из трубки.
– Всё! Вставай! И… если ещё такая дурь… придёт тебе в голову, лучше уж дома… Разрешаю. Понятно? А теперь —
ступай… И ребёнка нечего было с собой таскать…
Приоткрылась дверь, и в кабинет заглянула голова Жени.
– А мы не опоздаем, дед?
Глаза деда и внука встречаются…
Спортзал. Ринг.
…Зал во дворце спорта. Ярко освещён ринг, на котором идёт бой.
Среди зрителей в первых рядах – Женя с матерью и дедом.
По всему видно, что отец и в самом деле проводит бой с подъ-ёмом. И в зале его поддерживают. Зрителям нравится его манера
ведения боя – пластика движений, энергия, мужество.
Всё идёт к тому, что поединок вскоре будет прекращён «за явным преимуществом». Но тут происходит непредвиденное…
…Ахнул зал, увидев, как, словно при замедленной съёмке, валится на пол обмякшее тело одного из боксёров, потерявшее сразу
опору под ногами…
Мгновение тишины…
Затем зал разрывается свистом, ревом, аплодисментами…
23
…Женя смотрит на поверженного отца ст рашными, расширенными глазами… Через некоторое время отец в наброшенном
на плечи халате проходит рядом с ними, поддерживаемый тренером и
секундантами…
Дед выразительно смотрит на дочь и берёт её под руку. Они
направляются к выходу…
Женя с опущенной головой
Квартира матери.
…Дома отец заперся на кухне и никого не впускал. Мать пыталась пару раз заглянуть к нему, но после громкого и короткого
«Во-о-н!» тут же закрывала дверь, отходила.
Женя слонялся по комнатам, не зная, чем заняться. Проходя
мимо груши, висевшей в коридоре, он пару раз пихнул её кулаком.
Потом, видимо, разохотился и стал бить всерьёз…
Он не заметил и не слышал отца, выскочившего из кухни и
схватившего его за ухо.
– …А ну, пошёл отсюда! – крикнул он и потащил его к двери.
– Тоже мне… нашёлся… боксёр…
Теперь уже, не имея возможности вырваться, Женя беспомощно смотрел на мать, бросившуюся к ним.
Всё ещё держа его за ухо, отец замахнулся на жену, и, наверное, задел её, потому что она резко откинулась назад, прикрыв лицо руками…
– …А ты не лезь! Говорил тебе – не лезь! Никогда не лезь!
Мальчику удалось вырваться. Он повернулся к отцу и, став
в боксёрскую стойку, занёс руку. Отец, не ожидая этого, на мгновение остановился.
– Ах, вот как? На отца? Ну, что ж, молодец, самое время…
Ну давай, бей! Что же ты не бьёшь? Ну, бей! Запомни, если поднял
руку – бей! А не ударишь, получишь сам… Бей! Я жду!
Рука мальчика опускается. Дёргаются губы. На глазах – слёзы.
Отец отвешивает ему громкую затрещину.
Женя стоит неподвижно.
– Получил? – спрашивает он. – В жизни так будет всегда.
Понял? Всегда! – потом обернулся к жене.
Она молча стояла у стены с безвольно опущенными руками…
Тюрьма. Камера.
Женя лежит без сна, прислушиваясь к мерным шагам охранни-24
ка в коридоре. Потом, стараясь не шуметь, встаёт, садится на койке, обхватывает голову руками… Закрывает глаза…
Квартира матери.
…И из этого мрака медленно, словно на фотобумаге при проявке, начинает проступать лицо матери. Она сидит за журнальным столиком, держа перед собой листок бумаги, рядом – надорванный конверт.
Она беззвучно плачет, не замечая подошедшего к ней сына, а, увидев его, говорит неожиданно спокойным голосом: – «Отец не
вернётся… Он нас бросил»…
«И очень хорошо, – отвечает Женя, – нам так даже лучше»…
Мать наотмашь бьёт его по щеке, но потом, уже не сдерживая
рыданий, обнимает, прижимает к себе. Целует, оставляя на его
лице свои слёзы.
И опять опускается мрак…
Пауза в глубокой тишине. Потом – яркая вспышка света.
Другое время, другой день. И Женя видит себя.